Я слушала этот рассказ, затаив дыхание. Смотрела на Грома, на улыбку его, на глаза его умные, и представляла как он бросается в драку, как попадает ситуации и выходит из них победителем. Как за друзей своих горой, как друга тащит на себе, не желая бросать. Разве можно встретить кого-то, хоть на толику похожего на него?

Опомнилась я только когда увидела, что и он смотрит на меня в упор. В глазах его тоска была. Я поспешила отвести взгляд. Я не должна была смотреть на него так.

Мужчины поднялись на перекур, в комнате остались практически одни женщины. Вдруг к нам подошла Юля и устроилась рядом со мной. Она посмотрела на меня так странно, я никак не могла понять, что ей нужно от меня.

— Вы же Виолетта, правильно? — спросила девушка, улыбнувшись.

— А вы Юля?

— Гром сказал, в тот вечер, в его квартире вы учили Устав?

Она раздражала меня. Чего добивается эта девушка? Она хочет показать мне свое превосходство?

— Да, именно так все и было, — улыбнулась, старая сохранить спокойствие. Но оно давалось мне с трудом.

— Вы знаете, Виолетта, — Юля облокотилась локтем о край стола и немного приблизилась ко мне, словно хотела сказать что-то по секрету.

— А Грому и не надо было в курсантской юности драться за девушек. У него со школьной скамьи она была.

В ее глазах читалось превосходство. Они так и кричали: Не получишь ты его. Гром — мой.

Я не нашлась с ответом. Пробурчав несуразные извинения, поспешила на воздух. Балкон был пустым и я устремилась туда. Мне нужно было как можно скорее вдохнуть свежего воздуха и прочистить мозги. Не дело выглядеть плаксой при всем честном народе. Юля пытается унизить меня, так вот этого не выйдет.

Но противные слезы упорно лезли на глаза. Я смахнула их, уговаривая себя быть сильной.

Вдруг позади меня открылась дверь. Оборачиваться не нужно было, я чувствовала его. Гром остановился позади меня. Его взгляд заставлял мою кожу покрываться мурашками. Он молчит, а мне хоть кричи. Не хочу, чтобы он был здесь. Пусть уйдет.

— У нас все поговорить не выходило. Насчет вчерашнего… — раздается его хриплый голос над ухом. Прикрываю глаза, стараясь собрать себя по кускам. Что он собирается сказать? Что Юля его любовь со школы? И что мне, с моими глупыми выходками ничего не светит?

— Юля, она…

Я не даю ему закончить. Нет-нет. Одно дело, когда все остается намеком и недосказанностью и совсем другое дело, если он скажет это вслух.

— Не надо, товарищ комбат. Вы мой начальник, я ваша подчиненная. Меня не должно волновать кто такая Юля. Не нужно ни о чем говорить. Я устала очень, пойду.

Все это время я не смотрю на него. Куда угодно, только не в глаза его синие. Знаю ведь, что утону. С головой уйду и не выкарабкаюсь. Срываюсь к двери. Но в следующую секунду он хватает меня за руку. Его пальцы сжимают мое запястье так сильно, что кожа начинает гореть. Он чувствует это и немного ослабляет хватку. Проводит большим пальцем по тому месту, где горит.

— Останься…

Тихий, едва различимый шепот, но как много в нем соблазна! Если бы он знал, как сильно я хочу этого! Если бы мог почувствовать ту силу эмоций, кипящих в моем сердце. Вот только хватит с меня боли и разочарований. Я понимаю, что для него смогу стать лишь вторым, запасным номером. Но моя гордость ни за что не позволит случится этому.

Поэтому я просто вырываю руку из его хватки и стремглав направляюсь к выходу. Я выбегаю на темную улицу, я несусь к дому. В моих глазах слезы, а все тело дрожит будто бы от холода несмотря на раскаленный, душный воздух летней ночи Кировабада.

***

Я не могла уснуть. С улицы доносились голоса все еще гуляющих на свадьбе Сугробова. Да и мысли о Громе были не менее громкими. Сомнения терзали мою душу. А может быть я зря не послушала его? Может нужно было дать высказаться комбату? Все эта Юля перебила.

Вдруг раздался стук в дверь. Подскочив с кровати, накинула на плечи халат и с колотящимся в груди сердцем ринулась открывать.

На пороге стоял он. Высокий, крепкий. Его всегда холодные глаза огнем прошлись по моей фигуре. Я поправила плечики халата, заметив, что один спал.

— Вы пришли? — выдохнула, воодушевившись. Сердце в груди ликовало. Если вернулся за мной, значит лгала Юля. Не любит он ее.

Гром кивнул.

— Там документы срочные нужно на Москву подготовить. Сейчас из штаба звонили. Собирайтесь, идем в казарму.

Я настолько не ожидала услышать подобного, что пришла в себя не сразу. Гром велел мне одеться, а сам спустился вниз. Стал ждать меня там.

Пока переодевалась, думала о том, что легко с этим мужчиной не будет, даже в роли простой работницы.

Спустя пять минут я спустилась. Гром, заметив меня, затушил сигарету и направился к казарме. Когда мы поравнялись с ним, я все-таки не выдержала.

— Обычно по ночам мужчины навещают любимых. Они красиво ухаживают за дамами, дарят им цветы. А вы такой не романтичный, товарищ комбат. Да и веселиться не умеете, — я кивнула в сторону толпы у подъезда Сугробовых. Мы как раз проходили мимо их дома.

На улице было темно, но я четко увидела, как дернулся уголок его губ в намеке на улыбку.

— Радуйся, Счастливцева. Завтра утром все страдать будут от головной боли, а мы с тобой как огурцы. Да еще и работу выполним.

Я покосилась на него. Да уж, мотивация — не его конек. Но с другой стороны, плюсы в этом тоже были. Мысли о том, что комбат Гром проведет эту ночь со мной, а не с мымрой Юлькой, поднимало мое настроение до небес.

Неделю спустя

— Вы все еще в ссоре?

Женя широко зевнула. Подруга никак не могла привыкнуть вставать рано утром. Сан Саныч, занятый поливкой деревьев, помахал рукой. Я вспомнила о том, что снова не взяла для Мишки косточек. Вчера готовила плов, и много осталось.

А еще пес большой любитель моих печений. Когда он подбежал ко мне, я, потрепав мохнатого по шерстке, вытянула из бумажного пакета парочку штук. Мишка радостно слопал вкусняшку.

— Балуешь ты его, красавица, — усмехнулся Сан Саныч. Женька же наоборот была настроена негативно.

— Сан Саныч, вот скажите мне, зачем вам петух на балконе? — возмутилась Сугробова. — Уже сил моих нет! Каждое утро «кукареку»! Ни по будням, ни по выходным покоя нет.

Прапорщик в ответ только рукой махнул.

— Его супруге петуха подарили, он и сам то ему не рад. Не злись ты, Жень. Ну подумаешь, кукарекает.

Женька метнула в меня взглядом.

— Я его вчера вообще нашла трепыхающимся в воздухе перед моим балконом. За ногу привязанный, висит вниз башкой и крыльями машет.