Мы устроились за столиком и тотчас рядом с нами появилась официантка:

— Что вы будете заказывать? — поинтересовалась она, с улыбкой от уха до уха и желанием угодить в раскосых глазах.

Я заглянул в меню, не увидел ни одного знакомого слова и в сомнениях посмотрел на Кулакову. Та подготовилась к вечеринке более основательно. С деловым видом потыкала в разные пункты, произнесла странные слова, о значении большей части которых я даже не догадывался.

Официантка склонилась в почтительном поклоне и удалилась.

— Чего ты набрала? — не то, что бы я очень интересовался, но надо же знать, с чем предстояло иметь дело.

— Сейчас все увидишь, — мелодично пропела он, показывая большой палец, поднятый кверху. Ой, не к добру…

Спустя десять минут перед нами стоял набор плошек разной формы и размеров, с ингредиентами, из которых предстояло сварить чудо-суп. Тут была и рыба, и креветки, и чьи-то посиневшие щупальца. Привычная курица, какие-то пасты, порошки, корешки, прозрачная лапша.

Я понятия не имел, что с этим богатством делать, но у Дины уже был план.

Она так живописно описывала предстоящий процесс, что я даже проникся ее безумной идей. Почему бы и нет? Такого я еще не пробовал.

— Ну что, поехали? — переглянулись и начали творить.

Сначала шло нормально. Бульон бодро булькал и пузырился, привычная курочка и морковка, скромно кружились в прозрачной жиже.

Потом я бросил в чан какой-то коричневый комочек, отчего пошла странная вонь, от которой слезились глаза.

Дина тут же сыпанула желтого порошка из маленькой мисочки. Вонь исчезла, но жижа, то есть суп, перестал быть прозрачным.

Мы в недоумении переглянулись.

— Попробуй, — Дина протянула ложку.

— Сама пробуй! — я подозрительно смотрел на чан с колдовским зельем.

— Кто у нас мужчина? — она настойчиво вложила ложку мне в руку.

— Допустим я, — проворчал неуверенно.

— Давай! — скомандовала девушка, — смелее! Не бойся. Я с тобой.

— Да не боюсь я! — зачерпнул странного варева, подул и зажмурившись отправил в рот.

Хм, в принципе ничего, терпимо. Обычный бульон, с немного необычным азиатским привкусом.

— Ну как? — Кулакова смотрела на меня, с таким выражением лица, будто ждала, что я сейчас повалюсь на пол и буду дергаться в конвульсиях.

— Вкусно, — пожал плечами и подчерпнул еще ложечку бульона.

Она еще раз покосилась в мою сторону, убедилась, что я жив здоров, и только после этого тоже попробовала.

— Действительно вкусно, — изумилась она.

— Ты в этом сомневалась?

— Немного, — призналась она, — давай дальше.

Мы закидывали одно, второе, третье. Мешали. Солили, перчили. Пробовали.

В результате, заложив в чан все, что было на столе, мы сварили густой, такой, что ложка стояла, шедевр — насыщенного желто-бурого цвета, пахнущий одновременно и курицей, и рыбой, и невообразимым букетом незнакомых специй.

Наложили себе в тарелки, украсили зеленью и приступили к ужину.

— Надо было записывать все что добавляли, — посетовала Дина после того, как умяла свою порцию, — я бы с удовольствием сварила такой дома.

— А я бы пришел к тебе на дегустацию, — вставил свои пять копеек, подкладывая себе еще супа.

Ну а что? Реально вкусно!

— Обязательно!

— Представляю, как обрадуются твои родители, — хохотнул, представив кислую физиономию ее маменьки.

— Естественно, — она тоже засмеялась.

— И конечно же на это мероприятие был бы приглашен ваш драгоценный Стас.

— Куда же без него.

— Он бы в середине вечера вскочил, завопил бы, что все не так, что только он знает, как варятся настоящие супер-вкусные супы, — я глумился от души, вспоминая гуру программирования и попутно самого лучшего плотника на свете.

— И спустя три минуты обварился бы на хрен или накидал в кастрюлю собственных пальцев, — подхватила Дина, и мы снова рассмеялись.

Однако со смехом в скором времени пришлось распрощаться.

Все началось с того, что, когда я повез ее домой, в животе что-то подозрительно булькнуло, потом еще раз и еще, и в результате скрутило так, что чуть не согнулся в три погибели. На лбу выступил липкий холодный пот, пальцы судорожно сжали руль.

Дина сидела рядом, что-то беспечно болтала, смеялась, а я отвечал односложно и боялся лишний раз пошевелиться, потому что каждое движение отдавалось неприятным сокращением в кишках.

Закрались подозрения, что супчик был не так уж и хорош. По крайней мере, для моего желудка, потому что Кулаковой хоть бы хны, даже не морщилась.

— До встречи на работе? — произнесла она, когда мы остановились в соседнем дворе. К подъезду, я, естественно, не мог ее подвезти — Всевидящее Око ее родителей не дремало.

— Конечно, — улыбнулся, ощущая как с лихим «бр-р-р-р-р-р-р», содержимое кишечника несется по моему внутреннему лабиринту.

Сжал руль еще крепче, аж пальцы от напряжения побелели.

— Ну я пойду? — смотрела на меня во все глаза, и в этом взгляде явно светилось разрешение поцеловать.

Мне не до поцелуев, вообще, у меня в животе ураган, крутило так что дыхание перехватывало. Поэтому сделал вид, что намеков не понимаю, только улыбнулся еще шире, демонстрируя единственный зуб мудрости — на остальные видать мудрости не хватило, поэтому не выросли.

— Давай иди, — кивнул в сторону ее дома, — как зайдешь в квартиру, напиши мне, чтобы я знал, что все нормально.

Кулакова немного растерянно кивнула и вылезла из машины. Наверное подумала, что я — тугой тормоз, раз не понял ее призывных взглядов. С досадой скрипнул зубами. Я только что профукал возможность перейти на следующую ступень отношений.

Но грустить по этому поводу было некогда. Я втопил педаль газа в пол и понесся домой, очень надеясь, что успею довезти себя, и все свое содержимое в целости и сохранности.

Как я добрался до дома — это просто уму не постижимо. Меня бросало то в жар, то в холод, и иногда казалось, что все. Еще миг, и придется тормозить на обочине и бежать, выпучив глаза в поисках укрытия. Хотя какое на фиг укрытие? Подошли бы две скрещенные ветки и лопушок!

«Я дома. Спасибо, за чудесный вечер» — пришло сообщение от Кулаковой, и я едва не завыл, потому что это мой чудесный вечер явно собирался превратиться в не менее чудесную ночь, полную движухи и огня.

«И тебе спасибо» — набрал трясущимися пальца. Хотел добавить «особенно за суп», но передумал. Я же рыцарь, мать его. Незачем даму своими проблемами грузить.