Она зажала рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Перед столом следователя стояли два стула, на одном из которых сидел Игорь. Больше в комнате никого не было.

Муж вскочил навстречу и обнял ее за плечи, прижимая к груди. Она сразу обмякла, зашмыгала носом, а из глаз полилось в три ручья. Если бы он не держал ее, Карина, наверное, повалилась бы на пол. Она чувствовала себя маленькой девочкой, которой нужно только одно — чтобы о ней заботились.

— Забери меня отсюда, — всхлипнула она.

Грудная клетка, к которой она прижималась щекой, поднялась и опустилась в такт тяжелого вздоха. Карине почудился призрак алкогольного перегара, скрывающийся за настырным мятным запахом жвачки. Она крепко-накрепко сцепила руки за спиной Игоря и не собиралась его никуда отпускать. Широкая ладонь гладила ее по волосам, совсем как отцовская.

— Как ты нашел меня?

— Ну как тебе сказать, — его голосу не хватало уверенности. — Это они меня нашли.

Карина отстранилась и посмотрела ему в глаза. В них мерцало чувство вины и еще что-то, заставившее ее насторожиться.

— Кто — они?

— Жандармы. Мне позвонили и сказали, что я должен приехать.

— Подожди-ка, я не совсем понимаю. То есть, ты меня не искал?

— Ну…

Его губы растянулись в виноватой и в то же время растерянной улыбке.

— Жена не ночует дома, телефон не отвечает, и ты ее не ищешь?

Улыбка растаяла без следа.

— Дорогая, мы же повздорили! Я был в бешенстве! Прости великодушно, но кто-то должен думать о нас, о нашем будущем. А твои беспечность и легкомысленность… Смотри, что с тобой стало из-за этого придурка!

Она отступила на шаг. Муж собрался взять ее за руку, но она не позволила ему этого сделать.

— Прошу, не злись, — сказал он. — Мы должны перестать ругаться, родная! Я пришел, чтобы помочь тебе. Помочь нам!

— Каким образом? — холодно осведомилась Карина.

— Ты все еще злишься, — он выглядел расстроенным. — Просто выслушай меня.

— Ладно, давай попробуем.

Игорь собрался с мыслями и продолжил:

— Ситуация очень непростая. Я не хочу знать, в чем замешан твой дружок, но ясно, что его не ждет ничего хорошего. Его ждет тюрьма. Как минимум!

— Ты о презумпции невиновности слышал?

— Твой сарказм совершенно не к месту. Со мной разговаривал штабс-капитан Аббасов. Оснований ему не верить нет. К счастью, он уже во всем разобрался. Я ему объяснил, что ты абсолютно ни в чем не замешана, мол, Арчибальд воспользовался твой доверчивостью и добротой. Штабс-капитан настолько любезен, что готов снять с тебя все обвинения и отпустить домой. Ты только подпиши, что он просит, и мы уйдем из этого мрачного места.

Карина воинственно сложила руки на груди.

— А твой любезный штабс-капитан не рассказывал, как его шавки обращались со мной?

Игорь смутился и не сразу нашелся, что ответить.

— Карина, дорогая, его тоже можно понять. Нешуточное дело, — перешел он на доверительный шепот. — Государственной важности! Такая у них работа, им не до сантиментов.

Она уперлась лопатками в дверь. Может, я все еще ворочаюсь на жестких досках, и мне снится страшный сон, подумала Карина.

Муж огляделся по сторонам, будто искал того, кто ему подскажет, что теперь делать.

— Подожди, Карина! — он озадаченно взъерошил волосы. — Я что-то туго соображаю. Я же совсем не то хотел сказать. Прости! Сам не понимаю, что говорю. Я ведь тоже под ударом! Не будь эгоисткой! Чем я заслужил? Я так долго терпел вашу как бы дружбу! А теперь моя карьера может пойти коту под хвост!

Игорь рухнул на стул, пригладил шевелюру и обхватил голову ладонями.

— Прошу тебя! Ты возомнила себя кем-то вроде Жанны Д’Арк? Так это не твоя роль, дорогая! Кому теперь нужны бессмысленные подвиги. Делай, что они говорят, и забудем, как страшный сон. Обещаю, я сделаю все, что захочешь. Ты хочешь, чтобы мы завели ребенка? Хорошо, пусть так, я готов. Но перестань упираться!

Карина зажмурилась. Кошмар не прекращался. Только за какую часть тела себя ущипнуть, чтобы развеять наваждение? Чтобы забыть прозвучавшие слова. Чтобы Игорь вновь оказался любимым человеком.

— Напрасно ты пришел.

Она из последних сил не позволяла голосу сорваться. Отвернулась, пряча выступившие слезы, выглянула в коридор и сказала конвоиру, что они закончили.

* * *

Карина только обсудила с соседками по камере, скоро ли ожидать очередной тошнотворной трапезы, как ее вызвали с вещами. «Ну, держись, подруга! — напутствовала самая молодая проститутка. — В «Кресты» переводят, наверное».

В хорошо знакомой комнате для допросов ее ждал штабс-капитан. Он стоял у окна и вглядывался в сумерки. Аббасов молчал до тех пор, пока конвоир не снял с нее наручники.

— У меня на родине принято, что женщина во всем слушается мужчину, — заговорил он, продолжая высматривать что-то за стеклом. — Это правило жизни, с которым никто не спорит. Я — мужчина, мое слово — закон. Так заведено! А здесь… Никак не могу привыкнуть, что у вас по-другому. Все беды от этого. Сначала разрешили женщинам болтать. А потом сами стали, как бабы. И никто их уже не слушает. Даже их собственные жены.

Она была так измучена, что не нашла в себе ни сил, ни желания поспорить.

Есть ли у него жена? Карина представила бессловесное существо, скрывающееся под хиджабом. Она шелестит тенью по дому, обретая плоть лишь в минуты хозяйской милости. Счастлива ли она? Наверное, вопросительный знак тут ни к чему, ведь она даже не поймет, о чем идет речь. Не исключено, что, получив свободу, она не знала бы, что с ней делать. Не стоит, Карина, ломиться в калашный ряд со своим самоваром за пазухой.

Штабс-капитан повернулся и посмотрел на нее строго.

— Напрасно мужа не послушала.

Карина не стала поправлять его, когда он перешел на «ты».

— Чем вы его запугали?

— Зачем пугать?! Он понял все сам.

Шуба в руках весила целую тонну.

— Хватит меня мучить. Делайте, что собирались.

— Вы правда считаете, что вся эта ситуация доставляет мне удовольствие?

Она презрительно фыркнула.

— На всякий случай спрошу в последний раз: вы подпишите показания?

Карина отрицательно покачала головой.

— Преданность дружбе достойна восхищения. Но взгляни с другой стороны: разве ты не предаешь своего мужа, свою семью? И ради кого! Ради уголовника! Только ли в дружбе дело?

— Собрались заболтать меня до смерти? — устало поинтересовалась она.

— Ты защищаешь Арчибальда вместо того, чтобы спасать семью. Вывод напрашивается сам.