После фильма Леи Томпсон прошла четверть века. За это время эпидемиологические исследования ясно показали, что вакцина от коклюша не приводит к поражению мозга и не вызывает синдром внезапной детской смерти, а достижения неврологии и генетики позволили лучше понять подлинные причины этих бед. Однако Аллен Макдауэлл был непреклонен.

– То есть вакцина могла бы быть и безопаснее? – спрашивает Стоссел.

– Бесспорно, – отвечает Макдауэлл. – На старой вакцине так неплохо зарабатывают, что нет никакого стимула ее улучшать.

Голос Стоссела за кадром произносит:

– Макдауэлл тоже неплохо заработал как юрист. Теперь он работает дома, а в прошлом выиграл множество дел – и сколько за это получил?

– Я заработал довольно много, – говорит Макдауэлл.

– Сотню миллионов? – уточняет Стоссел.

– Нет, я не имею права этого говорить, – уклоняется Макдауэлл. – Я связан договором о неразглашении[189].

Во время интервью со Стосселом Макдауэлл ни разу не упомянул своего партнера-юриста Энтони Колантони. С июля 1990 года до октября 1991 года Колантони получил 1 530 000 долларов в рамках Программы компенсаций пострадавшим от прививок, охватившей семьи детей, предположительно пострадавших от вакцины против коклюша. Однако своим клиентам Колантони роздал лишь 124 000 долларов, а остальные 1 390 000 долларов положил на счет компании “Макдауэлл и Колантони”. Скрывал содеянное он очень просто. “Когда ему звонили жертвы или члены их семей и спрашивали об исках, он утверждал, что не получил чеков”, – сказал федеральный прокурор Джеймс Б. Бернс. В марте 1993 года по решению Верховного суда штата Иллинойс Энтони Колантони был лишен права адвокатской практики[190]. Макдауэлл в мошенническую схему партнера вовлечен не был.

Фильм “Прививочная рулетка” был, вероятно, одной из самых влиятельных программ за всю историю американского телевидения: тысячи родителей перестали прививать детей от коклюша, юристы затерроризировали фармацевтические компании исками о причинении вреда здоровью, вынудив некоторые из них прекратить производство вакцин, а конгресс принял закон, защищающий изготовителей вакцин, но назначающий компенсации тем, кто якобы пострадал от прививок.

В течение следующих 15 лет события приняли иной оборот. Исследование Дэвида Миллера рассыпалось в прах под пристальным взглядом британского судьи. Новые исследования раз за разом подтверждали, что у детей, привитых АКДС, риск поражения мозга не повышается. В итоге органы здравоохранения и медицинское сообщество по всему миру перестали считать вакцину против коклюша редкой причиной необратимого вреда здоровью. Даже Программа компенсаций пострадавшим от прививок, система, призванная возмещать ущерб тем, кто считал себя жертвой вакцин, исключила эпилепсию из перечня возможных осложнений после прививки от коклюша.

Невзирая на все эти непреложные доказательства, невзирая на все беды, которые принесла ошибочная идея, что вакцина от коклюша будто бы калечит американских детей, Лея Томпсон ни о чем не жалела. В 1997 году на приеме в ее честь, проведенном Национальным центром информации о прививках – раньше эта организация называлась “Недовольные родители вместе”, – Томпсон вспоминала свой фильм “Прививочная рулетка”: “Для меня он имел такое значение не потому, что это был огромный исследовательский труд, не потому, что мы славно поработали, не потому, что фильм получился прекрасный. Фильм ‘АКДС: прививочная рулетка’ важен для меня лично потому, что он породил общественное движение”[191]. Движение, едва не лишившее американских детей возможности делать прививки, движение, которое до сих пор заставляет многих родителей отказываться от прививок и обрекать детей на болезни, которые можно предотвратить, движение, основанное на идее, ошибочность которой доказана уже не раз и не два.

В исторической перспективе нет ничего удивительного, что антипрививочное движение зародилось в США в конце восьмидесятых. Удивительно, что оно не возникло раньше. История вакцинации полна трагедий.

В начале сороковых всех американских солдат прививали от желтой лихорадки. Такое было правило. Чтобы добиться, чтобы вирус в вакцине сохранял стабильность при широком диапазоне температур, производители добавили человеческую сыворотку – и это решение оказалось катастрофическим (сыворотка – это кровь без красных кровяных телец и фибриногена[192]). Производители не подозревали, что у некоторых доноров крови был гепатит. В то время ученые еще не знали, что вирусы гепатита бывают разных видов, и не понимали, как они распространяются. В марте 1942 года в управлении начальника медицинской службы армии США отметили резкий рост заболеваемости гепатитом: вирус, который мы теперь называем вирусом гепатита В, подхватили более 300 000 солдат, а 62 человека умерли от этой болезни[193].

В начале пятидесятых Джонас Солк создал вакцину против полиомиелита. Американцы, панически боявшиеся этой болезни, способной мгновенно приковать здорового ребенка к инвалидной коляске, собрали деньги на благотворительной акции фонда “Марш десятицентовиков”, а фонд передал их Солку. Солк решил, что убитый полиовирус даст иммунный ответ, не вызвав болезни. Он работал сначала с мышами, потом с обезьянами и понял, как сделать вакцину, вырастив полиовирус в лабораторной культуре клеток, затем отделив его от клеток и убив формальдегидом. В 1954 году фонд “Марш десятицентовиков” испытал вакцину Солка более чем на двух миллионах детей (это и по сей день самое масштабное испытание вакцины в истории). Когда объявили результаты испытаний, по стране зазвонили церковные колокола, остановились заводы, в синагогах провели специальные молитвенные собрания, а родители, учителя и школьники плакали от счастья. “Будто кончилась война”, – вспоминал один очевидец[194]. Однако эйфория продлилась недолго. Через две недели органы здравоохранения отозвали всю вакцину против полиомиелита до единой дозы.