Я говорю Хлое, как надеялась, что Чарли наденет свои ковбойские сапоги, только не коричневые, а черные с красной строчкой. Потом я прошу у нее прощения за все плохие поступки, которые совершила в жизни. Я извиняюсь за то, что заложила ее директору школы, когда она курила травку за спортзалом. Потом сердито говорю ей, чтобы она прекратила курить травку, ведь она для этого слишком крута. Я признаюсь, что ее солнечные очки – она считала, что потеряла их, – лежат у меня в нижнем ящике комода, под спортивными футболками. Я взяла очки без спроса, и одно стекло треснуло, когда я нечаянно на них села.

Я говорю, говорю, говорю и вдруг резко замолкаю. Голоса, чужие голоса и собачий лай. Хлоя их не слышит. Она не двигается. Она не понимает, что ее сейчас спасут.

«Сюда! – ору я. – Сюда, сюда, сюда!»

Какой-то чудный пес, весь покрытый длинной серой шерстью, – то ли хаски, то ли овчарка – тычется носом в Хлоин капюшон, и она стонет. Собака отворачивает морду, громко воет. Через пару минут рядом с нами опускаются на колени двое мужчин в оранжевых куртках. Один говорит в рацию:

– Мы ее нашли. Нашли девушку. – Голос у него дрожит от радости.

Второй проверяет пульс у Хлои на шее и показывает большой палец.

– Она жива, – говорит в рацию первый.

– Вас понял. Высылаем вертолет, – трещит ответ.

Я смеюсь, хлопаю, прыгаю от радости, кручусь на месте, ликую, и мне плевать, что меня никто не видит и не слышит. Хлою нашли. Моя сестра будет жить.

Я отправляюсь к маме. Хочу быть рядом, когда ей сообщат. Я ничуть не удивляюсь, обнаружив ее не в больнице, а на парковке, на поисковой базе. Мама сидит там же, где и вчера, – в машине скорой помощи. Она не движется, смотрит в пустоту. Рядом с ней дядя Боб, он держит в своих руках ее красную потрескавшуюся ладонь.

Брошенный дядей Бобом клич о помощи сработал. К поискам присоединились более сотни волонтеров и сотрудники самых разных управлений. На парковке стоят скорые, пожарные, машины шерифа, с десяток джипов и фургонов Лесной службы.

У горизонта в небе висят темные тяжелые тучи: они вот-вот обрушат на землю новую порцию снега. К счастью, снегопад еще не начался. Над долиной кружат два вертолета. Вряд ли они сумеют найти Оза. Он где-то там, внизу, среди тесно сгрудившихся деревьев. К тому же дядя Боб направил поисковые службы по ложному следу, и Оза ищут совсем не в той части леса, куда он на самом деле пошел.

Бёрнс распахивает дверцу машины скорой помощи, вместе с ним внутрь врывается холодный ветер. Мама вскакивает, пытается прочесть хоть что-то на его лице.

– Мы нашли Хлою. Она жива, – говорит он, и его обветренное лицо освещает сдержанная улыбка.

Мама бросается ему на шею:

– Спасибо, о боже мой, спасибо вам. Где она?

– Ее перевозят на вертолете в больницу, где лежит ваш муж.

– Она в порядке?

Он отвечает не сразу. За те мгновения, что проходят до его ответа, в салоне скорой словно вмиг заканчивается весь воздух.

– У нее довольно сильное сотрясение. Кроме того, неизвестно, удастся ли спасти ее ладони и ступни, – наконец говорит Бёрнс.

Мама отшатывается и ладонью зажимает себе рот. Дядя Боб подхватывает ее, не давая упасть. Она мотает головой из стороны в сторону, словно принесенная Бёрнсом весть всего лишь неудачный рисунок на меловой доске, который нужно поскорее стереть. Дядя Боб помогает ей сесть.

– Что же мне делать, ехать к ней? Или остаться здесь? – онемело говорит она куда-то в пустоту.

Кажется, я никогда в жизни не слышала, чтобы мама просила совета. Как же она потрясена и измучена!

Бёрнс отвечает:

– Вашей дочери дали успокоительное, она будет спать еще несколько часов. Вам лучше пока остаться здесь.

Он разворачивается, собираясь выйти из машины, но его задерживает мамин вопрос.

– А что Вэнс? – говорит она.

Бёрнс оборачивается к ней и мотает головой. Мама прячет лицо в ладонях. Дядя Боб гладит ее по спине, повторяя, что все будет хорошо. Но нет, все будет плохо. Бёрнс вылезает из машины скорой помощи, вглядывается в черное небо и мрачно хмурится, видя, как быстро набегают свинцовые тучи, чувствуя, как ему на лицо ложатся первые снежинки.

Я жду с мамой и дядей Бобом. Снова начался снегопад, град барабанит по металлической крыше машины, не давая забыть, что они находятся в тепле и сухости, в то время как Оз и Вэнс все еще блуждают на морозе.

Сложно поверить, что сегодня Президентский день, третий подряд выходной, которого я так ждала. Я вдруг понимаю, что прямо сейчас должна была чувствовать себя совершенно счастливой: в последнее утро в горах я, скорее всего, каталась бы на лыжах или, может, на сноуборде. Я бы наслаждалась жизнью, мчалась по склонам, пролетала мимо Мо – она бы торчала на склоне для начинающих, – гонялась за Вэнсом, ездила с папой на подъемнике и, подобно всем смертным, совершенно не ценила ни сам этот день, ни свое отличное настроение, ни то, как весело бы мне было.

Дядя Боб сидит с мамой. Он проявляет потрясающую отзывчивость – гладит ее по спине, не несет ерунды, хотя обычно только этим и занимается, и неотрывно глядит в окно, ожидая хоть каких-то новостей.

– Как Карен? – спрашивает мама, когда град принимается грохотать по крыше с особенной силой. – Нормально, – отвечает дядя Боб. – Врачи хотят оставить ее в больнице еще на денек на всякий случай, но она в порядке.

Мамин рот сжимается в тонкую ниточку, губ больше не видно: ко всему, что она сейчас испытывает, прибавляется еще и обида. Тетя Карен не позвонила, не приехала ее поддержать. Мамины травмы куда серьезнее, чем у тети Карен, ей сейчас в тысячу раз тяжелее, но ее лучшая подруга даже не выразила ей соболезнования.

– Она не такая, как ты, – говорит дядя Боб. – Карен не сильная. Она придет. Ей просто нужно все переварить.

– Придет? Переварить? – шипит мама, и обида вмиг оборачивается злобой. – Что, мать твою, это значит? Насколько я знаю, все ее дети целы и невредимы.

– Она расстроена, – говорит дядя Боб. – Переживает за Натали. Ты же ее знаешь. На нее находит.

Мама обхватывает себя руками за плечи.

– Дай ей время, – говорит дядя Боб.

Мама не отвечает. Некоторые вещи не вылечит даже время. Они с тетей Карен дружат уже двадцать лет, но этот момент мама ни за что не забудет.

Водительница скорой Мэри Бет поворачивается к ним из кабины.

– Вэнса нашли, – сообщает она. – Его заметили с вертолетов в районе кемпинга Пайннот. Он все еще шел, и это хороший знак.

Дядя Боб целует маму в макушку и крепко обнимает ее. Оба цепляются за эту новость: им кажется, что и Оза вот-вот найдут.