котором угадывался силуэт девушки, а под ним – преклонивший колени мужчина. Сцена показалась ей смутно знакомой, но Мод не могла вспомнить, где ее видела прежде.

С замком на следующей двери пришлось повозиться. Мод перепробовала все ключи и уже отчаялась, подумав, что снова придется позвать Робби, чтобы вскрыть и эту дверь, но вдруг раздался щелчок. Мод осторожно приоткрыла дверь, боясь, что и за ней ничего не найдет.

Комнату скрывал сумрак. Большие окна были занавешены плотными темно-синими портьерами из толстого бархата. Лишь по краям, где портьеры не так плотно прилегали к окну, пробивались лучи солнца. В них можно было видеть, как пылинки, встрепенувшиеся от дуновения ветра, созданного распахнутой дверью, кружились в хороводе, совершая хаотичную пляску. Мод сумела разглядеть, что почти ровно посередине комнаты стоит мольберт, справа виднеются очертания стола, а к стенам прижимаются какие-то плоские картонки разной формы.

Мод стремительно подошла к одному из окон и попыталась оттащить в сторону тяжелые шторы. Они не поддались. Мод дергала и дергала, и наконец темный бархат чуть сдвинулся, а потом раздался скрип и хруст. Мод едва успела сделать шаг назад, как длинная портьера упала на пол вместе с карнизом, переломившимся пополам. В воздух взметнулись миллионы крошечных пылинок, и Мод, по неосторожности сделавшая вдох, тут же подавилась кашлем. Видимо, деревянный карниз так рассохся за два столетия – вроде бы Артур говорил, что это крыло было заперто то ли с начала, то ли с середины XIX века, – что стоило Мод применить чуть больше усилий, и он не выдержал.

Зато комнату теперь заливал яркий свет. Мод отвернулась от окна, выходившего на стрелку мыса, вдававшегося в морской простор, и поняла, что ошиблась: то, что она приняла за картон, на самом деле оказалось холстами. Все они были отвернуты к стене.

Сначала Мод подошла к столу и увидела, что он завален кисточками и тюбиками с краской. Мастерская! Надо же. В восточном крыле оказалась запертая мастерская. Интересно, кто написал все эти картины. Их здесь было не меньше дюжины. Мод взяла первую и повернула к себе. С холста на нее смотрел тот самый мыс, который она только что разглядывала за окном. Мод поставила картину под окно и поразилось: две абсолютно одинаковые работы – одна создана природой, другая – человеком. Идентичны, будто это и не картина вовсе, а фотография. Даже, кажется, время года было одним и тем же. На картине, как и на мысу пробивался зеленый пушок весенней травы. Правда, на картине краски были бледнее, чем у пейзажа за окном. Мод сразу догадалась почему. Она выудила из кармана блейзера маленькую упаковку бумажных платочков, достала один и осторожно протерла им полотно. Так и есть – пыль исчезла, а картина засияла красками, по яркости ничем не уступая тем, что создала природа.

Кто-то очень талантливый трудился здесь. Мод внимательно осмотрела картину, но не нашла подписи. Жаль. Было бы здорово узнать, кто же автор этой картины и наверняка – всех остальных.

Мод вернулась к стене и перевернула следующий холст. Здесь было изображено море – спокойная синяя гладь простиралась до самого горизонта. На следующей картине был изображен какой-то парк: буйство цветов и зелени, прозрачные струйки фонтана. Может, это и есть заброшенный парк Карлайл-Холла? С еще одной картины на Мод взирала девушка. От ее красоты у Мод перехватило дух: девушка была изображена по пояс; в простом белом платье, неглубокое декольте чуть приоткрывало грудь, прекрасное лицо с румянцем на щеках, огромные темные глаза взирали на смотрящего так, будто радовались встрече; на губах девушки играла легкая улыбка. Мод смотрела на такое доброе, милое лицо, и ей казалось, что она уже встречалась с девушкой с портрета. Интересно, кто это? Но опять никаких подписей Мод не обнаружила.

От следующей картины у Мод по коже пробежал холодок. Она была не похожа на те, что она уже успела посмотреть, но чувствовалась рука одного и того же художника. Это снова был пляж. Пляж, что простирался сразу под утесом, за Карлайл-Холлом. Однако теперь он был изображен ночью. Огромные волны вздымались у берега, несясь к нему, чтобы обрушить свою мощь. А на кромке песка стояла крохотная фигурка ребенка в длинной сорочке. Малыш был прозрачным, словно призрачным. Он смотрел на подбирающиеся к берегу волны. Мод почувствовала, как у нее перехватило дыхание: когда волна обрушит свою силу на берег, она обязательно смоет малыша и утащит его за собой в черную бездну. Почему он стоит там, глупенький? Почему не убегает? Мод стало страшно, но она никак не могла оторвать взгляда от картины. Она все ждала и ждала, что же произойдет дальше, погибнет ли этот призрачный мальчик или все же сумеет убежать от накатившей волны?

С трудом Мод смогла оторваться от полотна. Взгляд ее упал на мольберт посреди комнаты. На нем все еще стоял холст, накрытый тканью, которая от времени посерела, а от скопления пыли стала неимоверно тяжелой. Мод аккуратно зашла за мольберт, приподняла верхние края ткани и сбросила ее вниз так, чтобы она не утянула за собой и картину. Когда пыль улеглась, Мод подошла к мольберту, чтобы взглянуть, что же за неоконченное произведение стояло здесь вот уже два столетия. Она ахнула, схватившись за горло. Холст был полностью черный, а посреди красной краской, будто кровью, было выведено: «Проклинаю тебя». Мод вдруг почувствовала порыв ледяного ветра, а потом все закружилось перед глазами, и пришла тьма.

Глава 11. Мод

Карлайл-Холл, Корнуолл, 2019 год

Она все стояла у окна и смотрела, как на берег обрушивается одна волна за другой. Она кричала, пыталась позвать на помощь, хотела бежать туда, чтобы спасти ребенка, оказавшегося на пути у непокорной стихии, но все было напрасно. Никто не слышал ни ее криков, ни ее рыданий. Когда стало поздно что-то делать и крошечная фигурка исчезла в чернильной густоте разбушевавшегося моря, Мод сползла на пол под окном и скулила, как животное, которое знает, что его притащили на убой.

Потом она почувствовала, как воздух вокруг нее сгустился, стал плотным и ледяным. Она задрожала, ощутив, как холод проникает под одежду, обволакивает ее, убаюкивает в своих смертельных объятиях, заполняет легкие, оседая в них каменной глыбой. А затем из темноты выступила черная фигура. Она будто поглощала весь свет вокруг себя и испускала тьму, казалась темнее окружающей ночи. Мод хотела крикнуть, но не смогла выдавить из груди ни слова, ни писка.

– Мод, – раздался голос, похожий на звук иссохшего трухлявого дерева, скрипящего от ветра.

– Мод! Мод!

Она зажмурилась, чтобы не видеть, как зловещее существо, чем