за эти годы, но я не знаю точно, потому что за время отсутствия успеваю забыть подробности, а вместо них придумать детали, которых никогда не было.

Мы въезжаем в какой-то маленький населенный пункт, с двух сторон прижавшийся к дороге. Здесь мы притормаживаем, чтобы высадить второго пассажира — седого мужчину, едущего на переднем сидении рядом с водителем. Все что я знаю о нем — это то, что он прилетел тем же рейсом, что и я, что у него есть большой черный чемодан на колесиках, и что его что-то связывает с этими двадцатью домишками, или, по крайней мере, одним из них. Пока он выгружается, на нас смотрит женщина, медленно катящая по тротуару свой велосипед и облаивают, стоя чуть в стороне, две собаки. Им вторят собачьи голоса из-за заборов. Видно, мужчина не был тут давно, раз собаки его не признают. А может и никогда не был. Он катит свой чемодан к калитке, рядом с которой стоит наблюдательная скамья и цветут красные хризантемы, собаки не обращают на него никакого внимания, но зато бросаются следом за машиной, когда мы отъезжаем. Они бегут параллельным курсом по тротуару, лая в нашу сторону, пока деревня не заканчивается.

Раньше, когда мы уезжали с дачи, папа сначала не сажал Дэ в машину, и пока мы потихоньку тащились по грунтовой дороге, она гналась за нами, тренируя все свои собачьи мускулы. И всегда, когда я вспоминаю, как я уезжала из маленького южного города в незнакомую взрослость, мне представляется, что Дэ бежит за поездом, бежит за самолетом, бежит за временем, высунув свой язык, взбивая траву и совершая какие-то невероятные прыжки всем телом, словно черная пантера. Но расстояние между нами увеличивается, постепенно Дэ отстает. Потому что она, хоть и хотела стать человеком, все-таки осталась собакой.

Мы едем дальше и въезжаем в маленький южный город в темноте. Вот-вот покажется домик с синими ставнями и приютившейся сбоку пристройкой, в которой все еще не закончены внутренние отделочные работы. А за огородом, над кладбищем, наверное, будут метаться и кричать вечерние вороны.

Удивительно, все таки, что я уже взрослая. Не знаю как вы, а я каждый раз поражаюсь, когда вспоминаю об этом. Вот я сама (!) еду в такси из другого города. Надо же! И при этой мысли я приосаниваюсь и напускаю на себя серьезности, как подобает взрослым, так что мы из-за этого чуть не проезжаем мимо нужного дома.

На площади, где обычно паркуются приезжающие на кладбище машины, водитель выгружает мой чемодан, и я вижу, как зажигается уличная лампочка у нашей калитки и хлопают двери в доме — это папа услышал, что кто-то подъехал и выходит меня встречать. Первым делом он конечно скажет, что я слишком легко одета и рискую простудиться.

Шуршит ключ в калитке, я жду, пока папа откроет все замки и запоры, защищающие двор от коварных воров, а сама все думаю: действительно ли с ней, с той самой Катькой, происходит вся эта сегодняшняя взрослость? Не припомню, чтобы она планировала взрослеть. А если так, то откуда, спрашивается, я вообще взялась?..