Русский оттолкнул меня руками и на здоровой ноге отпрыгнул назад. Нет, парень, теперь от меня не отделаешься так просто! Снова прыжком оказался рядом с противником, руками обхватил его за плечи, как будто попытался обнять, и врезал лбом в переносицу! Отпустил руки, русский сделал несколько шагов назад, возможно, и упал бы, но парня поддержали подоспевшие товарищи. Меня тоже сзади схватили за локти. Русский, слегка пошатываясь и вытирая снятой футболкой разбитый нос, подошел ко мне.

– Парни, все нормально! Отпустите его! – остановившись, мой недавний спарринг-партнер неожиданно улыбнулся и протянул мне руку.

– Леха!

– Немой! – пожимая руку, я вспомнил «позывной», которым наградил меня полковник Савельев.

– Ха, ну ты юморист! – Леха хлопнул меня по плечу. – Давай, увидимся еще!

Вся компания веселых ребят, громко разговаривая, удалилась в противоположном от меня направлении. К игре больше не вернулись.

It’s nice to meet you![35] – как говорят у нас в Техасе. Неплохо здесь гостей встречают! Да, сэр!! А если каждый из «стрижей» таким образом, лично со мной познакомиться захочет? Никаких зубов не хватит!

Размышляя о смысле бытия (или бития?), я добрался до своей комнаты. Тело, после принятых на себя ударов, ощутимо болело. Я разлегся на кровати и вспомнил, что таз остался на улице. Но вставать уже не хотелось – ладно, подберет кто-нибудь… Незаметно для себя я уснул.

Пробуждение компенсировало мне все мои недавние злоключения. Осторожно постучав, в комнату кто-то вошел. В полумраке было плохо видно, но я и так уже понял, кто это.

– Дядя Коля, ты здесь?

Я встал с кровати, и, радостно взвизгнув, Галя повисла у меня на шее. В руке у девочки был зажат пакет с какими-то твердыми предметами. Бросив пакет на кровать, Галя стала колотить меня кулачками по груди:

– Больше никогда не бросай меня! Слышишь, никогда!

Замолчав, девочка прижалась ко мне и тихо заплакала. А я просто стоял как истукан, и с лица у меня не сходила глупая и счастливая улыбка. Почему-то мне вспомнилось прочитанное когда-то давно выражение: «твой дом там, где близкие тебе люди». Знал, о чем говорил, этот не запомнившийся мне писатель.

Успокоившись, мы сели на кровать. Я зажег керосиновую лампу, и стало как-то по-домашнему уютно. Галя загадочно улыбнулась и произнесла:

– А знаешь, с кем я в одной комнате живу?

В ответ я лишь отрицательно покачал головой. Действительно, откуда я могу знать. Но появилось незнакомое мне ранее ощущение, что сейчас я услышу действительно что-то радостное.

– С твоей подружкой Светой! Вот! – Галя внимательно посмотрела на меня и звонко рассмеялась. – Видел бы ты сейчас свое лицо!

– Она, кстати, тебе привет передавала, обещала зайти повидаться. – Девочка схватила пакет и стала доставать из него пластиковые контейнеры. – Совсем забыла! Ты, наверное, голодный! Мы тебе собрали немного покушать. Здесь макароны по-флотски, с тушенкой. Вот здесь яйца вареные, – тут ведь и куры есть! Вода в бутылке! Соль и хлеб. Макароны сразу ешь, а то они почти остыли.

Внезапно Галя засобиралась. Обняла меня и чмокнула в небритую щеку.

– Мне пора! Для гражданских на территории базы комендантский час. Ладненько, скоро увидимся!

И упорхнула, прикрыв за собой дверь.

– Да-а-а, помотало тебя, Немой, по теплым краям. – Леха отхлебнул воды из бутылки и передал ее мне. – У меня батя тоже в Афгане служил, много разного порассказывал.

– Batya? – переспросил я.

– Вот ты черт нерусский! – усмехнулся Леха. – Батя – это отец. Папа! Понимаешь?

Да уж! Я, наверное, никогда не привыкну к местным словесным оборотам. Вроде бы, казалось, все, что можно было услышать, – услышал. И вот на тебе – батя!

– Да, сэр!! Считай, усвоил! Пошли дальше заниматься!

Местное руководство, видимо, чтобы я не сильно заскучал, привлекло меня к обучению своего личного состава. Учебой в прямом смысле проводимые занятия назвать было нельзя. Русские и так были вполне грамотными бойцами. Многие, если не все, успели повоевать в различных горячих точках. Парни умели действовать нестандартно и тактически правильно.

Скорее, наши занятия можно было назвать практическими семинарами на открытом воздухе. Обменивались опытом, перенимали тактические приемы при решении различных задач.

Если по первому времени в занятиях участвовали бойцы из разных взводов, то к концу второй недели осталось лишь отделение Серого. Того самого, который вытащил мою задницу из заварушки с бандитами.

Кстати, бандитов здесь называют интересно – brodyagi! Причем эти самые brodyagi бывают разными. Многие сбиваются в группировки, причем достаточно многочисленные, и представляют собой довольно серьезную силу! В районе нашей базы (думаю, мне позволительно называть ее НАШЕЙ) были две крупные группировки: банды Андрона и Ахмеда. Если Андрона с его парнями «стрижи» покрошили, как капусту, то кавказец Ахмед со своими ребятами живет и здравствует. К тому же, как оказалось, я прибил его братишку рукояткой пистолета. Так что как минимум один кровный враг в Старопетровске у меня есть.

Существуют и менее крупные группы бродяг – оставшиеся местные жители, которые занимаются собирательством и пытаются хоть как-то выживать. Хотя совсем мирными их назвать все же нельзя. Случаются у них стычки друг с другом. Зафиксированы попытки нападения даже на вооруженные патрули «стрижей».

Пытаются существовать в городе и одиночки. Среди них попадаются редкостные отморозки. Словоохотливый Леха щедро делился со мной информацией и рассказывал истории, от которых кровь стыла в жилах. Если убийство ближнего своего ради еды и оружия еще можно было понять, то встречающиеся все чаще пытки и истязания беззащитных людей воспринимались уже с трудом. Что-то перевернулось в сознании вчерашних мирных жителей. Да, сэр!!

Впрочем, среди бродяг тоже иногда встречались интересные персонажи. Мне рассказывали про одного такого деятеля – по кличке Беглец. Тот еще оказался головорез. Он вовсю использовал всевозможные ловушки и не ленился минировать окрестности своего местопребывания. Да так, что с ним не рисковали связываться и вполне серьезные группы. С минами трудно воевать стрелковым вооружением. А на контакт он ни с кем идти не хотел, так и бродил где-то в одиночку.

– Имей в виду! Увидишь большую собаку рядом с бродягой – лучше и не пробуй подходить! Он тут один такой отморозок шастает…

И очень хорошо, что один! Ибо неограниченная минная война – вещь жуткая! Я неплохо себе это представлял по Афганистану и Ираку, а мои русские коллеги – по Чечне. Нет уж… не надо нам тут таких вот «спецов»… без них как-то спокойнее жить.

Я не всегда выступал в роли слушателя. Бывало, подолгу рассказывал русским парням о жизни в Америке. То, что хотел рассказать. Отдавая годы службе в Корпусе, дома я бывал лишь в отпусках. И не могу сказать, что происходившие на «земле свободных и доме храбрых» (строчка из гимна США) изменения мне нравились. Слишком много внимания стало уделяться геям и прочим «угнетаемым» меньшинствам. Я бы даже сказал, существам.