Деловой костюм не скрывал фантастических ног, а волосы цвета меда — женщины не ошибаются в таких вещах — даны природой. Рози опустила руку на живот, она смирится с мыслью, что в этом состязании не участвует. Высокой никогда не станет; блондинкой — можно, с помощью перекиси водорода, только выглядела бы она тогда… избави боже, вульгарно, как проститутка. Но ее отличает от Сэнди еще кое-что, не поддающееся ни реальным, ни воображаемым сравнениям.

Она беременна, и ребенок от другого мужчины.

Нет у нее больше иллюзий насчет их брака, и нечего надеяться, что Стив ради нее обуздывает свои естественные наклонности. Работает уже двадцать четыре дня подряд, наверняка восемь или десять из них провел с этой красоткой. Рози в жизни еще не чувствовала себя такой маленькой, кругленькой, незначительной, как в этот момент…

Стив взглянул на нее.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Никогда не чувствовала себя лучше! — бодро солгала она, стараясь говорить веселым голосом.

— Может быть, принести вам стакан воды, миссис Шафер? — спросила Сэнди.

— Да, благодарю вас.

Та с кошачьей грацией направилась к двери. Рози подумала: ее собственную походку можно теперь сравнить разве что с утиной.

— Что-то не так, Ро?

Подняв взгляд на Стива, она прочитала беспокойство в его глазах.

— Просто устала.

— Может быть, тебе стоит освободить от дел вторую половину дня и немного вздремнуть?

— Может быть. Так и сделаю.

Заснуть бы крепко-крепко, проспать всю беременность и проснуться, когда родится маленький! Тогда легче будет противостоять сказкам, какими зачитывалась в детстве. Проснется, а ее прекрасный принц, вместо того чтобы разрушить злые чары, навсегда ее покинет.

А потом она по оставшимся кусочкам склеит свою жизнь и свое разбитое сердце и навсегда перестанет надеяться на то, чего никогда не случится.

Восемь недель спустя Стив вошел вслед за Рози в темную квартиру и включил свет. Они только что вернулись с заключительного занятия по подготовке к родам. Рози так устала, что думала: только подъемный кран втащит ее в квартиру… Но все уже позади; она осторожно опустилась на софу.

— Не могу поверить, что мы закончили. — Стив сел рядом с ней.

Она откинулась назад и оперлась на подлокотник софы.

— А я могу.

Стив решил взять на себя ответственность за ребенка и не подозревал, что самые существенные трудности возникнут из-за самой Рози. Она изо всех сил сопротивлялась, когда он предложил вместе с ней посещать курсы подготовки и заниматься дома. Убедил ее своей обычной рациональностью: будет выглядеть в высшей степени странно, если он этого не сделает. В итоге он сопровождал ее на шестинедельные курсы и учился помогать при родах.

Только вчера, казалось ему, он впервые узнал о ее беременности — время прошло невероятно быстро. Возможно, потому, что лучшей жизни никогда не знал. При этом не происходило ничего особенного: работа в течение дня, ужин дома, сон в разных кроватях. Но присутствие Рози наполняло каждую минуту особым смыслом. И сознание, что все это очень скоро кончится, его убивало. Ни изменить свое прошлое, ни хоть как-то повлиять на будущее он не в состоянии. Каждый день приближает их к родам — и к разлуке.

— Я о том, что срок родов уже через три недели, — пояснил он по возможности ровным голосом.

Рози взглянула на свой живот и хмуро улыбнулась.

— А вот я, — тоскливо вздохнула она, — скорее, не верю, что фигура когда-нибудь станет нормальной.

Про себя ему пришлось признать — да, ему не хватает ее прежних изящных изгибов, но никогда еще она не казалась ему такой красивой, как сейчас — на исходе беременности, накануне материнства. Промелькнуло воспоминание об их единственной близости, наверно, это никогда не повторится. Сумеет ли он в таком случае стать настоящим отцом? Или пополнит ряды приходящих мужей, и ребенок будет видеть отца только в редкие выходные?..

От него не укрылось, что Рози откинулась в противоположный угол софы, как можно дальше от него. На языке жестов это означало: сохраняй дистанцию. С того самого дня, как заглянула к нему в офис, она держалась с ним сдержанно и отчужденно, совсем непохоже на прежнюю пылкую, импульсивную Рози. Она замкнулась, ушла в себя — он понятия не имел, что тому причиной, но это очень его беспокоило. Совсем исчезла всепобеждающая жизнерадостность, какую он в ней так хорошо знал и…

С Ником он больше не разговаривает. Если у семьи Марчетти возникало к нему дело, им занимался кто-нибудь из братьев. Прежняя дружба бесследно пропала, испарилась, как будто никогда и не существовала. Стив старался об этом не думать. А когда мысли назойливо к этому возвращались, бередя его боль, спасался бегством в работу. Ему очень не хватало друга.

Задумавшись, он смотрел, как Рози пытается устроиться поудобнее, — ребенок в животе делает эту задачу довольно трудной. Скоро и она уйдет из его жизни… Боль сжала его сердце с удесятерившийся силой, и он попытался вспомнить, в чем, когда провинился, за что расплачивается такими страданиями? Дурак, подумал, будто ничего не потеряет, женившись на ней. Время, которое они провели вместе, его изменило и несказанно обогатило — наполнило его жизнь общением, нежностью, юмором, заботой и любовью.

Знай он, что так случится, воспользовался ли бы своей идеей защитить Рози, дав ей свое имя? Несомненно — пришел мгновенный ответ; это единственно возможный и правильный выход!

— Принимаю твое молчание как знак согласия, — промолвила вдруг Рози.

— Согласия… по поводу чего, Рози? — Он очнулся от своих мыслей. — О чем ты?

— Что и ты считаешь — моя фигура никогда уже не станет нормальной.

— Хочешь знать, о чем я на самом деле думал?

— Ну давай… Не бойся, я толстокожая. Не менее, чем все мои братья… Так что твои слова, какими бы они ни были, не нанесут ощутимого вреда. И я готова…

Стив наклонился к ней и прижал кончики пальцев к ее губам — молчи, мол; несколько мгновений проникновенно смотрел ей в глаза, потом окинул взглядом ее лицо; вот таким оно навсегда запечатлеется в его памяти; такой он будет видеть ее мысленным взором, когда ее больше не будет рядом.

Ему-то точно известно: Рози вовсе не толстокожа, как утверждает сейчас, защищая юмором свое нежное, чувствительное сердце. Он стремился дать ей нечто большее, чем просто законное имя, пусть узнает и поверит, что она — сногсшибательно красивая и желанная женщина.

Мягкий свет гостиной обволакивает ее легким облаком; темные локоны рассыпались по плечам; уголок полного, чувственного рта приподнялся… Стив обхватил ладонью ее подбородок, нежно потрепал большим пальцем щеку.

— Можешь несильно побить меня, если это неправда. А думал я о том, что ты никогда еще не была так хороша, как сейчас. Ты несравненна, Рози. Ты — самая прекрасная и желанная женщина на свете…