Наконец, они добрались, и Генри, только-только начинавший приходить в себя, был перенесен в комнату Джоанны на первом этаже – старинную, большую, обшитую дубовыми панелями. Когда-то эта комната служила монахам залом суда, поскольку здесь они проводили свои ассизы, в соответствии с королевским указом осуществляя правосудие в Брэдмуте – собственно, поэтому гостиница и получила свое название.

Здесь доктор и его помощник принялись вправлять сломанную ногу Генри, а тетка Джоанны, миссис Джиллингуотер, дородная и энергичная женщина средних лет, помогала им. Наконец, все необходимое было сделано, и измученный Генри уснул под воздействием сильного снотворного. Доктор Чайлдс с мрачным удовлетворением осматривал своего спящего пациента – поскольку действительно хорошо справился с нелегкой задачей, когда миссис Джиллингуотер сказала:

– А теперь, сэр, уделите нам минуту или две, чтобы осмотреть Джоанну – у нее довольно мерзкая рана в плече, и она ведет себя как-то странно.

Коротким коридором она провела доктора в маленькую комнатушку, когда-то бывшую кельей, а теперь служившую миссис Джиллингуотер в качестве запасной комнаты для ее мужа – сюда мистера Джиллингуотера помещали, когда он был слишком пьян, чтобы добраться до семейного ложа.

Джоанна лежала на кровати в полуобморочном состоянии, а рядом с ней топтался мистер Джиллингуотер, сжимая в руках зажженную свечу. Это был высокий тощий мужчина с довольно тонкими чертами лица и безвольным ртом; было очевидно, что он успел воспользоваться суматохой и основательно приложиться к бутылке с джином.

– Бедняжка! Бедняжечка! Не ужасно ли видеть ее мертвой! – причитал мистер Джиллингуотер, не замечая, что горячий воск капает прямо на Джоанну. – И как же она похожа на настоящую леди! Бедняжечка!

Они положили его на носилки и отправились в долгий путь до Брэдмута

Чувства переполнили его, и он зарыдал.

– Убирайся отсюда, пьянчуга! – рявкнула его супруга, отбирая свечу. – Ты спалить нас хочешь?

С этими словами она столь энергично вытолкала мистера Джиллингуотера из комнаты, что он не удержался на ногах и растянулся посреди коридора. Затем миссис Джиллингуотер повернулась к доктору и сказала:

– Прощения просим, сэр. Когда он пьяный, с ним только так и можно управиться.

Доктор улыбнулся в ответ и принялся осматривать плечо Джоанны.

– Что ж, ничего серьезного, – сказал он, промывая рану. – Разве только ржавчина могла попасть – тогда будет дольше заживать. Мисс Джоанне повезло – будь рана чуть ниже, могли пострадать легкие. Но теперь я обработал ее антисептиком, и к утру, полагаю, все будет в порядке – если, конечно, девушка не простудилась в мокрой траве.

– Как же с ней такое случилось, доктор?

– Насколько я понял, капитан Грейвз залез на башню в Рамборо, чтобы достать галчат из гнезда. Он упал, а ваша племянница попыталась смягчить его падение, но, разумеется, была отброшена и сильно ушиблась.

– Она всегда была хорошей девочкой, наша Джоанна! – сказала миссис Джиллингуотер с некоторой сдержанной гордостью. – Что ж, коли все кончится хорошо, то можно сказать, что она нам же и выгоду принесла, как раз тогда, когда мы в затруднении. Капитан ведь пролежит несколько недель, не так ли?

– Довольно долго, миссис Джиллингуотер, даже если все пойдет хорошо.

– Он что же, в опасности?

– Для взрослого человека в таких случаях всегда существует опасность. Возможно, он потеряет ногу, а это весьма серьезное увечье.

– Ой, Боже! И все из-за каких-то галчат! Вам придется объясниться, мисс, уж будьте любезны! – бурчала миссис Джиллингуотер, провожая доктора. – Она невезучая, наша Джоанна, доктор, несмотря на ее внешность. Вечно создает проблемы, как и ее мать: думаю, это у нее в крови.

Оставив в гостинице своего помощника, доктор Чайлдс вернулся домой, поскольку ночью ему нужно было еще к одному пациенту. Утром он написал две записки: одну сэру Реджинальду Грейвзу, другую – мистеру Левинджеру (оба были его пациентами), постаравшись как можно более тактично разъяснить, что произошло. Отправив записки с посыльным, доктор поспешил в «Корону и Митру».

Доктор принялся осматривать плечо

Как он и ожидал, Джоанна вполне оправилась к утру: она не простудилась, рана выглядела чистой, а энергия молодого организма позволила девушке почти полностью прийти в себя. Генри, судя по всему, тоже чувствовал себя намного лучше, однако доктор счел целесообразным пока держать его под воздействием опиатов, чтобы заглушить боль.

– Я полагаю, ему понадобится квалифицированная сиделка. Если телеграфировать в Лондон, к вечеру она сможет приехать.

Миссис Джиллингуотер покачала головой.

– Дело в том, доктор, что ей негде будет спать. Тут больше нет ни свободной комнаты, ни даже угла, если только Джоанна уступит ей маленькую комнатку – но тогда некуда будет деваться ей самой. Не можем ли справиться мы с Джоанной? Мне уж приходилось иметь дело с больными и потяжелее, а они говорили, что у меня ловко все получается. Да и навеки я закрыла много глаз, всякое бывало… Это я не к тому, доктор, что ваши услуги нам не нужны – вы-то с мистером Солтером можете приходить в любое время, как вам вздумается.

– Что ж, – после некоторого размышления сказал доктор Чайлдс, – пока оставим вопрос с сиделкой и посмотрим, как пойдут дела.

Он знал, что миссис Джиллингуотер была весьма способной и находчивой женщиной, к тому же сильной и неутомимой – он не раз имел с ней дело при родах, когда она выступала в роли повитухи, и знал, что она пользовалась среди местного населения почти незыблемым авторитетом.

Около полудня доктору сообщили, что леди Грейвз и мистер Левинджер ожидают в гостинице и будут рады увидеть его. Доктор Чайлдс нашел их в маленьком баре; Эмма Левинджер тоже была здесь и выглядела еще бледнее и бесплотнее, чем обычно.

– О, доктор! – воскликнула леди Грейвз. – Как мой бедный сын, что с ним? Миссис Джиллингуотер говорит, что я его не увижу, пока вы не разрешите. Я была в постели – не очень хорошо себя чувствовала, – когда получила вашу записку. Эллен уехала в Апкотт, а сэр Реджинальд, разумеется, не в силах выдержать такую дальнюю дорогу. Я сразу же поднялась и отправилась сюда.

Она замолчала, с тревогой глядя на доктора. Он покачал головой.

– Конечно, вам не стоило приезжать, леди Грейвз! Вы и впрямь не очень хорошо выглядите. Я надеялся, что приедет ваша дочь. Что ж, вы все равно уже здесь… Итак, у капитана Грейвза довольно неприятный двойной перелом. К несчастью, после получения травмы он довольно долго пролежал на голой земле, но сейчас, кажется, ему стало немного лучше. Вот пока и все, что я могу сказать.