– Очень хорошо выспалась, – вкрадчиво произнесла Рейн.

Бредли поджал губы:

– Где, черт возьми, ты познакомилась с Джонсом?

Рейн сидела лицом к двери и видела, как Зак расплачивался за кофе и кекс. Заметив, что она за ним наблюдает, он приветственно поднял руку, и Рейн, помахав в ответ, вновь переключила внимание на Бредли.

– Извини, что ты сказал?

Полицейский нахмурился:

– Где ты познакомилась с Джонсом?

– Господи, неужели ты всерьез полагаешь, что я стану обсуждать с тобой свою личную жизнь?

– Не знал, что у тебя есть личная жизнь.

– Теперь есть.

– Джонс знает о голосах?

– Да. И знаешь что? У него это не вызывает отвращения – скорее напротив…

Бредли покраснел до корней волос.

– Той ночью я наговорил много такого, чего на самом деле не думаю.

– Не лги.

Рейн увидела, что Зак отправился пить кофе в вестибюль, поскольку мест в зале не было.

– Послушай, – заговорил Бредли примирительно, – даже если у нас не получилось… отношений, это вовсе не означает, что мы не можем продолжать сотрудничество. Мы же команда, Рейн.

Исходившее от него нетерпение пробудило в Рейн любопытство, потому что обычно он вел себя как спокойный, несколько саркастичный мачо-полицейский. Ей было бы очень приятно думать, что Бредли безумно ревнует ее к Заку, но скорее всего дело вовсе не в этом. Его, без сомнения, обеспокоило присутствие в ее номере постороннего мужчины, только вот вряд ли отразилось на его отношении к ней.

– Ну что тебе сказать… – тихо произнесла Рейн. – Я испытала такой стресс после смерти тети.

– Знаю, – поспешно кивнул Бредли. – Но работа – прекрасное лекарство от хандры.

– Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями и понять, как жить дальше. Кроме того, произошло еще кое-что, и я сейчас попросту не готова вновь работать с тобой. Во всяком случае, пока.

Бредли схватился обеими руками за край стола.

– Черт возьми, Рейн, у тебя нет времени на раздумья. У меня очередной «висяк».

Вот теперь Рейн охватило любопытство. Она еще никогда не видела бывшего коллегу таким напряженным, даже в те моменты, когда тот производил арест преступника.

Она взяла со стола чайник и вновь наполнила свою чашку.

– А какой смысл спешить, раз дело попало в разряд нераскрытых?

– Слышали бы тебя родственники жертв! – с негодованием произнес Бредли. – Некоторые люди умирают, так и не дождавшись свершения правосудия.

Несмотря на решение Рейн стоять на своем, в душе ее шевельнулось чувство вины.

– Я это знаю.

Обрадовавшись, что отыграл очко, Бредли смягчился.

– Извини, что давлю. Я прекрасно понимаю, что смерть тети стала для тебя ужасным ударом и что ты занята сейчас продажей ее дома, но я оказался в очень затруднительном положении.

Наконец-то они добрались до сути, и Рейн потребовала:

– Объяснись.

Бредли тяжело вздохнул:

– Знаешь, детка…

Рейн взмахнула ложкой, точно это была волшебная палочка.

– Никогда больше не называй меня деткой!

– Проблема в том, что это дело очень важное и мне нужна твоя помощь.

– И что же такого особенного в этом деле?

Бредли огляделся, дабы убедиться, что их никто не подслушивает, а потом подался вперед и, понизив голос, произнес:

– Кессиди поделилась со мной идеей своей новой книги.

Рейн положила ложку на блюдечко, так что та деликатно звякнула о фарфор, и сказала:

– Кессиди Катлер. Мне следовало догадаться.

– Просто выслушай меня, ладно? – взмолился Бредли. – Она хочет участвовать в расследовании от начала до конца. Мы просмотрели материалы и выбрали дело, словно созданное для тебя.

Рейн едва не подавилась чаем.

– Для меня?

– Для нас, – поспешно исправился Бредли. – Это дело идеально подходит для использования твоей… э… наблюдательности и проницательности.

Наблюдательность и проницательность… Безобидное определение ее сверхспособностей, с помощью которых она разыскивала основные улики. После целого года совместной работы Бредли все еще не находил в себе сил признать, что она обладает паранормальными способностями.

– Забудь об этом, – безразлично бросила Рейн. – Я не хочу, чтобы мое имя где-либо появилось, тем более в книге.

– Почему?

– Ну, во-первых, я лишусь своего инкогнито: Ориана ведь не Нью-Йорк и не Лос-Анджелес, здесь я не останусь незамеченной. И мне менее всего хочется, чтобы местные жители показывали на меня пальцем и шептались за спиной о том, что я слышу голоса.

– Но ведь лучшей рекламы для твоего бизнеса не придумаешь.

– Ты шутишь? Все будут говорить, что я такая же сумасшедшая, как и моя тетя. Поверь, мне не нужна такая реклама. Я хочу работать в своем магазине и посещать торгово-промышленное товарищество Орианы, не опасаясь пересудов.

– Хорошо, хорошо. – Бредли примирительно поднял руки.

– Знаешь, как люди называли мою тетю здесь, в Шелбивиллье? Ведьмой. И многие верили в то, что она ведьма.

– Послушай, я поговорю с Кессиди. Может, она согласится дать тебе в книге другое имя.

– Извини, – покачала головой Рейн. – Слишком много всего навалилось, так что мне сейчас не до Кессиди с ее книгой.

– Все дело в нем, да? В том парне, что был в твоем номере?

– Нет, – холодно ответила Рейн.

– Проклятие! Как давно вы знакомы?

Рейн ощутила растущее в груди раздражение и одарила Бредли своей особенной улыбкой.

– Дай-ка вспомню… Около шестнадцати часов.

– Шестнадцать часов?

– Или около того. Честно говоря, я не смотрела на часы.

Бредли ошарашенно на нее уставился.

– Ты хочешь сказать, что познакомилась с ним только вчера и уже успела переспать? С ума сошла?

Рука с чашкой замерла в воздухе, но Рейн не произнесла ни слова.

– Просто поверить не могу, – продолжал детектив, не замечая ее молчания. – Ты, должно быть, лишилась рассудка.

– Но ты ведь всегда это подозревал, не так ли? – спокойно парировала Рейн.

Бредли нахмурился:

– Что именно?

– Что я сумасшедшая. Именно поэтому сама мысль лечь со мной в постель была тебе так отвратительна, помнишь?

Бредли поморщился:

– Черт возьми, Рейн, не стоит приписывать мне то, чего я не говорил.