и у «трёшки». А ведь шасси «пятёрок» уже используется для сборки «Катюш». Теперь же Николай с Михаилом Ильичём хотят предложить заводским конструкторам подумать над ещё одним проектом.

Речь о гусеничном тягаче-бронетранспортёре, способном и красноармейцев до поля боя довезти, и поддержать их пулемётным огнём, и какую-нибудь пушчёнку по бездорожью тянуть, и боеприпасы к ней под ружейно-пулемётным обстрелом доставить. Разумеется, шасси СТЗ-5 годится и для установки зенитной спарки пулемётов или авиапушек.

Но первым делом после получения пропуска — в кадры, чтобы отметить командировочные удостоверения. Кошкин и тут «свой». По крайней мере, секретарша, ставящая печать на документе, расцвела при его виде.

— Опять к нам, товарищ конструктор? Ой, как бы я хотела такую работу, как у вас: жить в Москве, а кататься в командировки по всему Советскому Союзу!

— Ну, особо хорошего в этом ничего нет, — улыбнулся он, но не так лучезарно, как девушка. — Один раз съездить ещё можно, а вот постоянно… Ни жену не видишь, ни дочек.

— Так вы женаты, — скользнула в голосе секретарши тень разочарования. — А ваш товарищ? Он у нас, кажется, э-э-э, товарищ капитан госбезопасности. Надо же! Такой молодой, а уже в таком высоком звании!

— Товарищ капитан госбезопасности тоже женат, — скривился Николай.

Как там говорил Жванецкий? Женщины делятся на две категорию: «прелесть, какие глупенькие», и «ужас, какие дуры». Эта, похоже, относится к первой. Умом откровенно не блещет, но компенсирует его отсутствие смазливой мордашкой и приветливостью. Или вбила в свою головку мечту перебраться в столицу, и теперь клеится к каждому командированному москвичу?

— Ой! — засмеялась она, постреливая глазками. — Знаю я вас всех. Через неделю командировки все, как один, становитесь неженатыми. Как тут один товарищ, приезжавший с Кавказа за техникой, выражался, «если мужчина, уезжая из дома, переехал три моста, он автоматически уже холостой». А вы по пути из дома явно не три моста переехали, а намного больше.

Шлёп, шлёп, и два фиолетовых оттиска красуются на командировочных удостоверениях.

— В общем, товарищ Демьянов, не забудьте, что у нас тут в клубе и танцы случаются, — чуть потянула девица с тем, чтобы отдать ему командировочное.

Ох, не проста дамочка! Как бы невзначай из-под юбки выглянула тугая икра, обтянутая шёлковым чулком. Офигеть! Да по нынешним временам они — даже не дефицит, а необыкновенная роскошь! С кем же она спит, если тот способен сделать ей такой подарок?

— Бестыжая ты, Женька! — фыркнула на неё грузная дама, казалось, с головой ушедшая в разложенные по столу бумаги с таблицами. — Неймётся тебе…

— Ну, а что, Полина Игнатьевна? Уж и помечтать о хорошем муже в Москве нельзя?

В заводском КБ идею москвичей забронировать артиллерийский тягач восприняли без особого энтузиазма. В том смысле, что попробовать сделать «на коленке» прототип из обычного, неброневого листа, не возражали, а вот о серийном производстве пока речи идти не могло: завод и так едва-едва справляется с военными заказами. Да и то — не всегда. А ведь ещё и гражданскую продукцию выпускать надо. Машинно-тракторные станции готовы «проглотить» столько техники, сколько будет выгнано из заводских ворот. Выпуск транспортёров на базе СТЗ-5-НАТИ возможен лишь за счёт сокращения производства тракторов или арттягачей, а на это без правительственного постановления никто не пойдёт.

Но прототип — задача Демьянова. Кошкин сражается с повышением надёжности главного фрикциона Т-34, стальные диски которого коробит при эксплуатации. Из-за чего на танке становится невозможно полностью разомкнуть сцепление. Возможностей исправить ситуацию две: либо прореза́ть в дисках бороздки, которые предотвратят коробление, либо применять схему не «сталь по стали», а феродо по стали. Перемудрили товарищи конструктора, пытаясь удешевить машину! Вот и рубятся теперь, обсуждая и просчитывая варианты.

Вообще работы по внесению изменений в конструкцию танка очень много. Что называется, делать — не переделать. Ведь даже в памяти попаданца отложился такой факт, что к концу выпуска модели Т-34-76 её себестоимость снизилась вдвое и, кажется, на столько же уменьшились затраты машиночасов оборудования. Но нынешняя «тридцатьчетвёрка» — не чета той. По конструкции она ближе к Т-44, хотя вооружение прежнее — пулемёты ДТ и пушка Ф-34. Его должно хватить на первый год войны, а когда появятся немецкие танки с более толстой бронёй, можно будет подумать и о 85-мм орудии.

Секретарша Евгения в следующий раз попалась на глаза Николаю дня через два. Точнее, это он ей попался в заводской столовой. И напрочь сразил прикрученным к гимнастёрке орденом Ленина.

— Здравствуйте, товарищ Демьянов. Так вы, оказывается, ещё и орденоносец? А за что вы своё орден получили? Наверное, за подвиг? Может, вы к нам в общежитие придёте и расскажете о нём? Девочкам очень интересно будет. Тут же от общежития, в котором вас поселили, до нашего, женского, всего ничего бежать.

— Товарищ… Простите, не знаю вашу фамилию…

— Да чего уж так официально? Можно просто Женечка.

— Хорошо, пусть будет Женечка, — усмехнулся Николай. — Женечка, а вас не смущает то, что я из структуры Госбезопасности?

— Ну и что? Там тоже живые люди работают, а не каменные истуканы. И тоже нуждаются в женском обществе. В общем, будем ждать вас завтра вечером. Договорили?

Она, не обращая внимания на недовольный вид командированного, торопливо рассказала, как найти её комнату в общежитии.

— А ваш любовник не будет против такого визита?

— Какой ещё любовник?! — возмутилась девица. — Я честная девушка!

— Ну, тот, что вам дарит такие дорогие подарки, как например, заграничные чулки.

— Ой, прямо уж любовник, — отмахнулась секретарша. — Набивается тут один в женихи, вот и пытается меня задобрить подарками. А я что, дура, чтобы отказываться от них?

И снова из-под юбки выглядывает икра, затянутая в шёлк.

— Да только нужен-то мне этот скучный горторговский снабженец. Он же старый, ему уже целых тридцать два года. А потом мы танцы устроим. Клавка на аккордеоне будет играть, а мы танцевать. Я так люблю танцевать!

— Глянь, Вовка, Зотова опять командировочного пытается охмурить, — послышалось за соседним столиком. — Её Штольц, видите ли, для неё старый.

— Ага. А товарищ капитан — новый.

Вовку, похоже, совсем не заботило, что Николай может услышать его реплику.

— Дураки, — подскочила со стула Евгения. — Да Генрих был ни капельки не против того, чтобы я с товарищем Демьяновым познакомила, когда я сказала, из какой организации Николай Николаевич к нам приехал.