— Гмм. Ну ладно, что с тобой случилось? Почему ты еще не приехал?

— Задержался на работе. Работал с документами японских клиентов. А потом у меня прокололось колесо. Сейчас я его меняю.

— Прокололось колесо?

— Угу.

— Хочешь, я помогу тебе его сменить? Я сейчас приеду и…

— Лучше бы ты лег спать, но спасибо за предложение. А теперь скажи: ты уже прочел молитву на ночь?

— Н…нет.

— Забыл?

— Ммм.

— Понятно. Наверное, из-за этого тебе и не спится. Может, прочтешь ее прямо сейчас?

— Я не мог заснуть, потому что не помолился?

— Похоже на то.

— Боженька не давал мне заснуть?

— Точно.

— Правда?

— Да. Если прочтешь молитву сейчас, то сможешь заснуть.

— А почему тогда Он сжег мне грудь?

— …Это сделал не Боженька.

— Разве Он не мог этому помешать?

— Мог, но…

— Для Него важнее, чтобы дети спали?

— Ну ладно, Раффи. Я тут меняю колесо. Так прочтешь молитву?

Рафаэль помедлил, потом кашлянул.

— Я каждый вечер спать ложусь

И Боженьке всегда молюсь.

И если смерть за мной придет,

Господь пусть душу заберет!

— Очень хорошо, Раффи.

— Мне все равно не хочется спать.

— Захочешь через несколько минут, а сейчас иди ложись. Когда вернусь, зайду к тебе. И мы немножко поговорим, если ты еще не будешь спать.

— А если Боженька уже нашлет на меня сон?

— Я с Ним договорюсь.

— …Ладно.

— Тогда спокойной ночи.

— Да. Спокойной ночи.

5

Когда неожиданно раздались выстрелы, Роза вздрогнула всем телом и прижала к себе Рафаэля. Всего выстрелов было четыре или пять, после чего наступила тишина, и тут на верхней площадке лестницы появилась Корасон.

— Где это стреляют?

Роза огляделась.

— Надо уложить Рафаэля.

— Стреляют! — встрепенулся Рафаэль. — Здорово! А это близко?

— Нет, очень далеко. Только не думай, что из-за этого не пойдешь…

И тут опять послышались выстрелы. На этот раз стреляли дольше и чаще и, судя по звукам, как минимум из двух пистолетов.

— Похоже, это со стороны трущоб, — сразу же определила Корасон.

— Трущоб? — Рафаэль даже задохнулся от волнения. — Мам, это же совсем близко! Чуть дальше по дороге!

Щурясь от света, на пороге появилась Лита.

— Мам, там стреляют…

Когда выстрелы раздались в третий раз, Розе показалось, будто в костре затрещали сухие ветки.

Лита расплакалась. Тень сомнения сразу же появилась на ликующем лице Рафаэля, и он тоже ударился в слезы.

— Ангелочки мои, — проворковала Корасон, подходя к лестнице… Чего же тут бояться? Мама совершенно права. Это только кажется, что стреляют совсем близко.

Дети посмотрели на мать, но Роза была уже не в состоянии унять беспокойство.

— Пошли, малыши. — Корасон посторонилась и стала подгонять детей в сторону спальни. — Если поторопитесь, спою вам песенку.

— Спасибо, мама, — произнесла через какое-то время Роза, обращаясь к опустевшей лестничной площадке. Она все еще стояла неподвижно, когда раздались два последних выстрела. Они не были похожи на остальные и прозвучали не так скупо и глухо, но зато более четко и целенаправленно. Такими выстрелами добивают человека.

— Скорее бы все это кончилось, — прошептала Роза. И действительно, в течение нескольких минут было слышно только, как Корасон поет песенку про Песочного человека, который является во сне.

1

Роза и Лито лежали на дешевом одеяле, купленном на рынке в Инфанте. Голова Розы покоилась на груди Лито, а его рука перебирала ее волосы. Рядом аккуратно лежали школьные тетрадки, тонкая сеть, пластмассовое ведро и одежда. Вместо стен и крыши были листья и ветки, а рядом тихо шелестели волны.

— Тебе так удобно? — прошептал Лито.

Роза кивнула и спросила:

— А моя голова? Тебе не тяжело?

— Нормально.

— Я могу ее убрать.

— Что может быть лучше, чем твоя голова у меня на груди?

— Тогда ладно. — Роза повернула голову и коснулась губами его живота.

— Как будто тебя натерли спиртом, — прошептала Роза и снова поцеловала его. — Так сладко пахнет.

— Как шоколад?

— Что-то вроде этого.

Земля в лесу источала тонкий аромат палых кокосов, а от песка, принесенного ветром, исходило тепло. В лучах пробивавшегося сквозь листву утреннего солнца их загорелые тела были полосатыми, как у тигров.

2

Первой пострадала учеба. Как же ей было не пострадать, если Роза только и делала, что смотрела в окно? Окна ее класса были без стекол и выходили на покрытый оранжевой пылью двор, за которым виднелся кусочек дороги и несколько домов предместья Инфанты, а за ними начиналась тенистая чаща джунглей с плывущими над ней облаками. Сказочный мир, до которого рукой подать.

— Роза, о чем ты задумалась?

Еще как задумалась, но не о математике, а о том, как ее обнимает Лито. Такое вот интересное уравнение, в котором один плюс один равняется трем.

— Может, расскажешь нам, кто основал Филиппинскую Лигу?

Если будет мальчик, назову Лито, а если девочка, то Лита. Роза решила так уже после их первой близости.

— Где живет американский президент?

В хижине из пальмовых листьев вроде той, в которой выросла она сама. В отличие от Лиши, у Розы не было никаких далеко идущих планов в отношении себя самой или своего будущего мужа. Ее вполне бы устроила хижина из пальмовых листьев с небольшим садом.

— Расскажи о работе сердца.

Роза моргнула, отвернувшись от окна, и с усмешкой взглянула на учителя. Она не знала, с чего начать.

Роза с Лишей сидели на невысокой стене, отделявшей площадку для игр от грязной проселочной дороги. Слева от них несколько ребят играли в баскетбол. Каждый раз, когда один из тех, что постарше, попадал в кольцо или отбирал мяч, все взгляды устремлялись на двух девушек: а вдруг они заметили? И если те замечали, то глаза ребят светились неподдельной радостью. Справа от Розы с Лишей группа ребят лет восьми-двенадцати прыгала через веревочку под считалочку про Черного пса.