хранилась на даче в книжном шкафу. Хорошее отношение с экспертами он сохранил с молодости.

– Петр Иванович? – спросил Николай Васильевич, когда на другом конце приняли вызов.

– Да, алло, с кем говорю? – спросил Купянский.

– Это Николай Варежкин, вспоминаешь?– спросил следователь. – Мне нужно твое заключение, желательно, официальное, на бумаге.

– Если официально, то присылай запрос, все сделаю, – ответил эксперт.

– Добро, завтра заведу дело по вновь открывшимся обстоятельствам, я надеюсь на тебя, подъезжай ко мне вечером на дачу,– сказал Варежкин.

– Хорошо, все сделаю, – сказал Петр Иванович и закончил разговор.

Утро следующего дня для старшего следователя выдалось хлопотным. Он восстанавливал дело тринадцатилетней давности, подшивал недостающие документы. Водитель самосвала уже освободился. И Николай Васильевич хотел навестить его и поговорить о трагическом событии.

Следователь по своим каналам пробил место жительства водителя, узнал адрес и телефон. Договорился о встрече. В обед они встретились у служебного входа супермаркета, где работал грузчиком бывший заключенный Субботин Павел Федорович. Это был потрепанный жизнью человек. Он не пил, но долгое заключение под стражей, хоть и в колонии-поселении, наложили отпечаток на здоровье. Кашель не отпускал его. Это происшествие Субботин помнил очень хорошо. Он рассказал: «Сильный дождь, мокрый асфальт. Толчок, хлопок. Машину повело. Скрип тормозов. Очнулся лежа на руле. Вышел, увидел, что в бок кабины врезалась легковая машина. Вызвал скорую, полицию и стал ждать. Дальше Вы все знаете сами, я Вас узнал, только постарели сильно».

– Смягчающие обстоятельства: маленькие дети, сами вызвали полицию и скорую помощь, помогли добиться для Вас колонии-поселения, это все, что я мог сделать, – сказал Варежкин.

– А вы не знаете Губченко Дмитрия Константиновича? – спросил следователь.

– Нет, не слышал и не знаю, – ответил мужчина.

– Спасибо, что согласились встретиться и поговорить. Вы мне очень помогли, – скороговоркой сказал Николай Васильевич.

Итак, Губченко и Субботин не были знакомы. Теперь – на дачу, надо дождаться эксперта и оформить заключение о повреждении колеса.

На даче в ожидании время текло медленно. Пирожки купил, чай заварил, картошку с яичницей и сосисками пожарил и вышел во двор обрезать виноград.

Немного погодя подошел Петр Иванович и спросил: «Гостей вызывали?»

– Да, рад видеть, проходи, сначала стол, потом дело?– спросил хозяин.

– Нет, сначала дело, потом ужин, – ответил эксперт.

– Ну, что могу сказать, колесо повреждено пулей, стреляли из охотничьего ружья, – сказал эксперт.– Ружье должно быть зарегистрировано. Дело времени. Гильзу вряд ли найдешь, столько времени прошло. Но попытка не пытка.

– Гильзу я нашел еще тогда, она у меня в пакете лежит, – сказал Варежкин.

– Это очень хорошо, снимем отпечатки пальцев, – сказал эксперт.– Выбери день, и вместе съездим на место, определим, откуда стреляли.

– Если хочешь. Поедем сейчас, – предложил Николай Васильевич.

– А что, поехали, – с азартом сказал Петр Иванович.

Было еще светло, когда мужчины определили место лежки стрелка.

– Вернее, он стоял у дерева со стороны движения легкового автомобиля из Чугуевки. Стрелял в легковой автомобиль, а попал в переднее левое колесо самосвала, – сказал эксперт.

– Как такое получилось? Но цель была достигнута. Люди погибли мгновенно, – ответил Варежкин.

– Завтра я подготовлю все документы, – сказал Купянский, – Заберешь в конце рабочего дня.

– У меня сохранилась карта памяти авто регистратора легкового автомобиля, – вспомнил следователь.

– Где она? – спросил Петр Иванович.

– Она на даче, я её спрятал в книжный шкаф, – сказал Николай Васильевич.

Мужчины подъехали к калитке небольшой усадьбы и пошли в комнату.

– Сейчас я найду самую вескую улику, – сказал Варежкин.

С верхней полки он достал первый том сочинения А.С. Пушкина. На седьмой странице лежал конверт с картой памяти.

– Вот она, бери, – сказал Варежкин. – Теперь оснований больше, чем достаточно, чтобы возобновить дело.

На даче друзей ждал ужин. Они долго сидели и вспоминали молодые годы. Как когда-то многое не разрешали расследовать самостоятельно. На все действия нужно было брать разрешение. В конце концов, ночевать решили здесь, на даче.

Утром вместе отправились в город на машине.

Глава 36

Арест

Рано утром Сергею позвонила Губченко Раиса Ивановна:

– Предлагаю встретиться после обеда в нашей городской квартире. Там никто не помешает. Запишите адрес.

– Спасибо, обязательно приедем, – ответил Сергей.

– Николай Васильевич, доброе утро, сегодня после обеда подъезжайте в городскую квартиру к Губченко, – сказал Карпенко.

Следователь и Сергей приехали на квартиру. Дверь открыла Раиса Ивановна. Она предложила гостям войти .

– Присаживайтесь, у меня мало времени. Я дала мужу снотворное. Он проспит часа три, он всегда спит после обеда, Мне надо вернуться как можно быстрее, – сказала она.

Раиса Ивановна, можно ваш рассказ записать на диктофон? Это поможет в расследовании, – спросил Николай Васильевич.

– Конечно, включайте, слушайте. В тот злополучный день муж пришел домой в ярости, достал из сейфа ружье, патроны и быстро уехал на машине. Сам был за рулем. Через три часа вернулся весь мокрый, но довольный. Пил вино, смотрел телевизор. Я не стала ни о чем спрашивать. Но все поняла. Моё предположение подтвердилось на следующий день. Я подслушала разговор мужа с кем-то по телефону. Он обращался к какому-то полковнику. Затем состоялся суд, но это судили не учителей из-за гибели сына, а неизвестного водителя. Я долго думала, когда вы пришли к нам, у меня все сложилось в стройную историю. Ружье в сарае за старым сервантом в нише, там же патроны. Приезжайте завтра. Иначе я его сама убью из того ружья.

Она закончила говорить, и ей стало легко на душе. Она преобразилась. Спина выпрямилась, морщинки на лице разгладились. Женщина сбросила ношу, которая давила и мешала жить.Теперь она ничего не боялась.

– Я вас с полицией жду завтра после обеда. Он поест, будет не таким вспыльчивым, – сказала она.

Мужчины вышли и подвели итог. Вывод один – убийца Губченко Дмитрий Константинович.

На следующий день бывший чиновник Губченко был арестован. Он не сопротивлялся. Но черные глаза буравили представителей власти.

– Ненавижу, – прошипел он сквозь зубы.

– А ты рано радуешься, тебе будет плохо без меня, – обратился к жене.

– Я буду жить, смело смотреть людям в глаза, мой мальчик погиб из-за тебя, из-за твоих навязчивых идей; ты много жизней погубил, ты, вершитель судеб, получишь по заслугам, – ответила она. – Я на суд не приду, не жди.

Такую смелую речь полицейские не ожидали услышать. Сколько бедной женщине надо было вынести и пережить, чтобы все высказать тирану в лицо. Это было самое страшное обвинение от близкого человека.

Что для тирана дальше? Ничего! Пустота! Никто не ждет! Никому не нужен!

В его глазах промелькнул животный страх, стало доходить, что жизнь прожил