– Ему же сорока даже нет! Мне вот тоже твой отец не нравился, пока моя юбка в его ширинке не застряла.

– Какой ужас! Зачем ты мне это рассказала? И ты считаешь, что разница в двадцать лет это нормально?

– А что такого? Твой отец старше меня ровно на двадцать лет. Это не помешало нам завести шестерых детей. В этом плане у него все отлично. Я же ведьма. Я знаю, как поставить все его детали встрой.

– О святые лепреконы! Ради Трехликой, не продолжай, – еле сдерживаю смех, а в голове представляю себя и Сурдо женатыми и с детьми.

Ужас какой-то!

Быстро отмахиваюсь от этого наваждения.

– Но что если он не тот, за кого себя выдает?

– Милая, – она улыбается, знаю. – Ты же ведьма очень не простая. Ты в любую ситуацию находишь вход, – это уж точно! – и из любой ситуации находишь выход. А в данный ситуации, чтобы сказала бабушка Роззи?

– Гвоздика, кардамон, черный пион, три раза плюнуть, два помешать, еще раз плюнуть и даже сам Дьявол падет к твоим рогам на веки вечные.

– Милая, каким еще рогам?

– Голосовая очепятка, мам. Я имела виду ноги. Но мои бледные и не красивые.

О Трехликая! Еще и небритые! Надо было делать эпиляцию…

– Хорошо, что не к копытам! – усмехается в трубку. – Бери этого мужика за рога! Тьфу ты, в смысле, за самое большое, что у него есть!

– Судя по квартире, ипотека у него большая, мам…

– Не тяни моего будущего зятя за яй…ой, все пока! Наш домашний "генерал" пришёл с ночной смены, а у меня яйца варятся в котке. Люблю, целую!

Супер. Вот это поговорили!

Ударяюсь головой об подушку и закрываю глаза. Дышу медленно, ровно. Мне не больно, только мышцы немного ноют. Сама поражаюсь, как легко отделялась. Но какова будет реальная плата? И будет ли вообще?

Мысли ураганом захватывают мою голову.

Тебя…тебя…тебя… – это единственное, что звучит в моей голове.И тут до меня дошло…

«Хочу тебя».

Я тут же распахнула глаза настолько широко, насколько смертному это под силу не выронив глазное яблоко. В эту же секунду замок входной двери щелкнул, вынуждая меня молниеносно подорваться с кровати, от чего все мои внутренние молекулы тут же рассыпались, не успев до конца собраться. Чуть пошатываясь, я выхожу в коридор и вижу у двери взъерошенного Сурдо. Он стремительно преодолевает несколько метров, что между нами, и хватает меня за лицо. Я не сразу осознаю, что именно так делают менталисты в случае проникновения в голову, но как я ошиблась! Приоткрыв рот в знак протеста, я получаю с ног сносящий поцелуй. И если это способ залезть в мою голову, то я даже не против.

Настолько это оказалось неожиданным, что я не сразу поняла, что вообще происходит, а когда поняла, то уже лежала под Сурдо, который с силой вжимал меня в свою постель и рукой блуждал под задранной футболкой. Чуть оборвав поцелуй, я попыталась вздохнуть, но получился до ужаса такой эротический стон, что у Сурдо загорелись глаза. Я ощущала себя героиней эротического фильма, и в тоже время мне казалось, что я вижу все со стороны и мне безумно хотелось знать продолжение всего, и я продолжила. Сама потянулась за поцелуем, сама торопливо расстёгивала его пиджак и рубашку. А после ремень…

Для Сурдо это был «зеленый свет», чтобы продолжить, и он словно сорвался с цепи, набросился на меня как изголодавшийся волк. Горячие губы блуждают по шее, словно помечают каждый миллиметр. Он слегка покусывает кожу и проводит по ней жутко горячим языком, будто очерчивает первую завоеванную на моем теле территорию. И эти ощущения подбрасывают в какую-то новую нереальность. Да! Нереальность! Не может быть так хорошо, так сладко и умопомрачительно невероятно. А то, что творят его руки, еще пять минут назад я назвала бы бесстыдством. Так вообще можно? Это нормально? Да какая разница, если мне это нравится. Ведь нравится же?

О-о-о Трехликая, что он со мной делает?

Я чувствую, как его эрекция упирается в меня и мне нравится, что я так действию на него. Нравится, что я свела его с ума. Нравится, что мы оба едем с катушек, а не я одна. Все тело горит и пульсирует от желания, чтобы меня касались, касались, касались… Я вся напряжена, чувствую тяжесть и с этим же присутствует удивительное чувство, что меня охватило. Хочу больше. Хочу его касаться, но мои руки крепко упираются в мускулистые плечи, пока губы Рэна скользят по моему животу, выстраивая дорожку вниз. Я распахиваю глаза. Не могу больше! Я себе не принадлежу! Сурдо поднимается, и мы встречаемся взглядами.

Мне становится дико неловко, будто я обнажена. Да…я обнажена душой. Он словно видит меня насквозь через мои глаза. Нежно улыбается. Мне как раз не хватает его улыбки и нежного взгляда.

– Ты стесняешься? – от его слов я вспыхиваю и становлюсь ярче свеклы. О чем я вообще думала, докатившись до этого? Но тело отчетливо дает понять, что сейчас согласно, чтобы он не предложил. И это совершенно иррациональное поведение, не похожее на меня. Где контроль, где тотальное подчинения разума? Почему я в его власти? Не хочу. Или наоборот именно это и нужно мне?

Не понимаю когда он меня раздел. Все произошло слишком быстро. Он зарывается пальцами в моих волосах и проводит по голове. Не дает мне мыслить адекватно. Я таю от легкого массажа, напряжение сходит вместе со стыдом, но я не знаю, что делать дальше. Что будет дальше? Обхватив меня за затылок, он властно притягивает меня к себе, но целует нежно. Жесткая щетина карябает кожу. Неприятно и приятно одновременно до мурашек. От него пахнет табаком, а губы на вкус как дорогой алкоголь, и я упиваюсь им. Пьянею каждую секунду, пока он целует меня, пока касается.

Мне впервые так хорошо. И даже если он демон я хочу познать его. Это мое эгоистичное желание впервые сделать хорошо только для себя. Только себе…

– Я хочу тебя, – шепчет в ухо, нежно прикусывая зубами мочку, а я молчу, но в голове вертится без конца «Бери меня всю. Я твоя. Без остатка». И от чего то мне кажется он слышит мои мысли.

Он снова целует шею, щекочет меня своим языком. Я и понятия не имела, что такая чувствительная на прикосновения. Выгнулась дугой и не удержала стон, когда он втянул в рот один сосок, а другой сжал пальцами до боли. Странное переплетение два разных ощущения. Я дернулась, когда его рука сместилась ниже и проникла между моих ног. Ненавязчиво, просто коснулся ткани.

Мама была права... Какой-то там особый жанр сработал. И он действительно нацелен залезть мне в трусы. Что она там говорила, не сопротивляться? Да тут захочешь – не выйдет.

Я закусываю губу и пытаюсь подавить стон. Не хочу показывать, что я уже сдалась и готова на все. Хочу больше ласк. Больше прикосновений.

– Не надо, я хочу слышать твой голос, – выдает он. Пальцы проскальзывают под ткань, быстро и умело находя нужные точки, и я не сдерживаюсь. Стон вырывается. Сильный, громкий. И после этого сдержать голос не удается вообще. Бедрами инстинктивно подталкиваюсь к горячим пальцам, и задают свой собственный ритм. От этого голову сносит напрочь. И как я сейчас выгляжу, с разведенными ногами, перед демоном, шпионом, врагом…?