К концу рыбалки садок был почти полным. Рыба плескалась в плену у берега, а рыбаки приступили к приготовлению главного блюда дня. Павел оказался не только знатоком рыбалки, но и отличным поваром.

– Запомни, братуха, – наставлял Павел, – если тебе кто-то скажет, что уху можно варить с рисом или пшеном, или ещё какой крупой, держись от такого повара подальше. Только перловка. Настоящая уха варится с перловкой. В армии мы её называли кирзухой. Ты знаешь, некоторые от неё нос воротили, а мне всегда нравилась каша из перловки. Ты пробовал?

– Нет, – замотал головой Андрей, – у нас не принято её готовить.

– Да ты что? – удивился Павел. – А чем же вы питаетесь?

Андрей громко рассмеялся:

– Ты так спрашиваешь, что, если мы не едим перловку, значит, голодные сидим?

– Каши нужно есть обязательно!

– Так мы едим, – согласился Неверов. – Но мать обычно варит то рис, то гречку, то какую-то пшеничную, иногда манку. «Мелкие» любят кукурузную. С маслицем, с сахаром. Чуть не забыл, овсянку. Но это, правда, мамина любимая крупа. А вот до перловки как-то не дошли.

– Зря! – помешивая бульон в котелке, сказал Павел. – Перловочку нужно кушать. Я где-то прочитал, что это самая полезная каша.

– Попрошу маму приготовить, – ответил Андрей.

– Ты слушай меня, – Павел поднял вверх указательный палец, – я плохого не посоветую! Ну вот, почти готова. М-м-м-м-м! Сейчас мы будем есть волшебный суп.

Тот, кто варил на костре уху, никогда не забудет её запах и вкус. Это и впрямь волшебное блюдо.

– Ты прям как в последний раз ешь! – рассмеялся Павел.

– Вкуснотища! – промычал Андрей.

– Хочешь, я тебе один секрет открою? – предложил Пятницкий.

– Угу! – кивнул Андрей.

– Я раньше не понимал, почему на рыбалке, вернее, после рыбалки на свежем воздухе уха всегда вкуснее, чем сваренная, например, дома. Ты, наверное, тоже слышал, как рыбаки нахваливают свои кулинарные способности?

– Да, все хвастают! – согласился Андрей.

– Но тут фишка в другом. Обычно на рыбалку встают спозаранку. Верно? Вот как мы сегодня. Утром не до завтрака. На крайний случай, хлебнёшь кофейку и в путь. Пока доедешь, пока расположишься, потом рыбалка, иными словами, времени проходит уйма. А потом ещё пока костёр разведёшь да сваришь супчик, такой аппетит нагонишь, что и кажется уха волшебной. А если разобраться, то просто все её едят сильно проголодавшимися. Понял?

– Понял! – согласился Андрей и шутливо добавил: – Взял и всю романтику скомкал! Эх ты!

– Это просто версия, – сказал в оправдание Павел. – Может, и действительно из-за костра, свежего воздуха да близости водоёма уха получается другой. Кто его знает.

– Вторая версия мне больше нравится, – сказал Андрей.

– Мне тоже, – закивал Пятницкий. – Между прочим, в истории рыбалки есть прелюбопытные факты и свои рекорды. Хочешь, поделюсь?

– Спрашиваешь, – пробормотал Андрей с набитым ртом.

– Вот как ты думаешь, какая была самая тяжёлая рыба, пойманная рыбаками. Имеется в виду, конечно, не акула в море или океане, а пресноводная.

– Даже примерно не могу сказать, – признался Неверов.

– Я тоже недавно узнал, мне книгу подарили о рыболовстве, я там много чего интересного прочёл. Так вот, это был осётр, который весил более двухсот килограммов. Представляешь?

– Да-а-а, – закачал от удивления головой Андрей. – Вот это рыбка! И где такие водятся?

– Конкретно эту, о которой я рассказываю, выловили в США, штат Калифорния. Но я думаю, у нас тоже такие имеются, просто ещё не попадались на крючок.

– А может, и попадались каким браконьерам, так те же не станут афишировать, – заметил Андрей.

– Возможно и такое, – согласился Пятницкий.

– Вот что я вспомнил, – воскликнул Андрей. – Мы прошлым летом с матерью ездили в Петрозаводск, так там есть скульптура, которая так и называется «Рыбаки».

– Да ты что! – удивлённо произнёс Павел. – Впервые слышу. И как тебе?

– Очень красивая. И такая, знаешь, очень современная. Две фигуры человека, и явная экспрессия. Современная скульптурная композиция.

– Фото есть?

– Да, приеду домой, скину тебе на имейл…

После обеда рыбаки решили немного вздремнуть.

– Мне надо полчасика вздремнуть, – заявил Пятницкий. – Ехать будет тяжело, не люблю рисковать за рулём, в сон клонит.

– После такого обеда немудрено, – подтвердил Андрей.

– Я вчера тоже не доспал, чувствую, накопилось.

– Ложись, я поброжу пока, – предложил Неверов. – Не буду мешать?

– Я привыкший, – сказал Павел, – откинул сиденье и спи себе. Давай тоже отдохни, веселее будет ехать. Сейчас я машину переставлю.

– Зачем? Куда? – удивлённо спросил Андрей.

– Всё учи вас, – щёлкнул пальцами Пятницкий, – молодёжь! Откуда ветер дует? Посмотри. В машине очень опасно спать, нужно ставить автомобиль так, чтобы выхлопная труба смотрела по направлению ветра. А если наоборот, выхлопные газы будут идти под машину, следовательно, попадать в салон, а тут мы, голубчики. Можно и не проснуться. У нас так в армии водитель топливозаправщика погиб. Остановился на дороге, решил вздремнуть, да припарковался неправильно, так и уснул навсегда.

– Ничего себе, – покачал головой Андрей. – Никогда бы не подумал, что в своей машине можно не проснуться. Буду знать теперь.

– Это, Андрюха, и называется «Век живи, век учись». А ты в армию-то собираешься?

– Даже не знаю, – пожал плечами Неверов.

– Что значит «не знаю»? – нахмурился Павел. – Не знаешь, будешь «косить» от армии или нет?

– Нет, – рассмеялся Андрей, – «косить» точно не буду. Мне хочется себя испытать. Тут дело в другом. Понимаешь, я…

– Только не рассказывай мне басни, что у тебя какая-то там неизлечимая болезнь и всё такое!

– Ну что ты меня перебиваешь? Дослушай. Я собрался в мореходку поступать. Прямо после девятого класса. А после неё в армию не берут. Понял?

– Ну, это другое дело, – одобрительно закивал Пятницкий. – И сколько учиться?

– Пять лет. Хочу пойти на штурмана дальнего плавания.

– Хорошее дело, но тогда крест ставь на семейной жизни.

– Почему? – изумлённо спросил Андрей. – Разве у моряков нет семей?

– Есть, но… Очень много проблем. Представь себе, ты женился и свалил в плавание. Она, бедная, полгода тебя ждёт, а ты по Бразилиям да Венесуэлам плаваешь. Кому такая семейная жизнь понравится? Пришёл, немного дома побыл – и снова в свои океаны. Нет, лично я не хотел бы такой жизни.