Мистер Оливер начинает стонать сквозь кляп, и ты надеваешь свою маску гориллы. Дождавшись, когда он откроет глаза, ты включаешь маленькую видеокамеру «Сони». Вынимаешь из портфеля газовый баллон, поворачиваешь клапан и дышишь.

— Мистер Оливер, — говоришь ты нелепо высоким детским голосом, — с возвращеньицем.

Он смотрит на тебя широко открытыми глазами, затем на видеокамеру, установленную на маленькой треноге на кофейном столике.

Ты еще раз дышишь гелием.

— Вы сыграете главную роль на собственном видео, забавно, правда?

Он сотрясает свое седалище, ревет под кляпом. Ты подходишь к портфелю и достаешь аптечный пузырек. Широкое горлышко закрыто липкой пленкой, стянутой для надежности резинкой. Ты взбалтываешь содержимое, затем вытаскиваешь из портфеля шприц.

Мистер Оливер, видя все это, визжит.

Ты снова вдыхаешь гелия, затем поднимаешь бутылочку, чтобы показать ему густую беловатую жидкость внутри.

— Догадайся, что это такое, — говоришь ты ему голосом малолетнего маньяка.

Шприц — большая дура, ничуть не похож на миниатюрные одноразовые, которыми пользуются медики и наркоманы. Эта штуковина сделана из нержавеющей стали и стекла, с обеих сторон цилиндра опоры для пальцев, а его емкость — двести кубиков. Ты держишь бутылочку пленкой вниз и вводишь внутрь срезанный наискосок кончик иглы, она входит в густую кремообразную белесую жидкость. Мистер Оливер продолжает визжать под кляпом.

Ты снова вдыхаешь газ, а потом рассказываешь ему, что собираешься с ним сделать.

Его приглушенные крики набирают высоту и наконец звучат так, словно и он надышался гелием.

На следующий день я стреляю у Розы из отдела иностранных новостей одну штуку «Ламберта и Батлера», выкуриваю ее за своим рабочим столом и получаю настоящий кайф, затем проникаюсь отвращением к самому себе и даю клятву, что это моя последняя сигарета. На сей раз я исполнен решимости и потому считаю, что заслужил награду — куплю себе что-нибудь по кредитке с новым лимитом. Нужно заняться машиной, мне бы не помешал новый костюм, да и ковер в квартире здорово полысел, но статус вознаграждения у всех этих претендентов на мой кошелек невысок — коэффициент подъема настроения у всех них минимальный. Я сижу, уставившись на свою статью о виски (ее переделка продвигается очень медленно), во рту у меня пересохло, и я думаю, на что потратить свой куш. Куш/чушь. Хм.

Я открываю ящик стола и достаю оттуда компьютерный журнал. Пятьсот глянцевых полноцветных страниц плюс дискетка с программами — и все за два фунта. Номер ноябрьский, но цены, может, уже устарели; цены на компьютеры обычно понижаются, но сейчас они могли и подскочить, потому что у нас больше не действует механизм образования курса валют, и фунт по отношению к доллару падает, так что цена закупаемых за границей компонентов непременно возрастет.

Я перелистываю страницы, ища рекламу лэптопов.

Черт, я могу себе позволить одну из таких штук; наконец-то я могу себе позволить лэптоп с цветным монитором и под «Деспота». К тому же эта сумма не будет облагаться налогом — ведь я покупаю его для работы. К тому же я бросаю курить, а на этом я экономлю не меньше двадцати фунтов в неделю, даже если и не откажусь от спида. В последнее время цены на 386-е лэптопы быстро падали, цветной экран на рынке портативных компьютеров уже не роскошь. Ура!

Пока благоразумные клеточки моего мозга не начали приводить убедительные аргументы против этой покупки, я звоню в компанию в Камбернолде, о которой слышал много хорошего, и говорю с одним из продавцов. Я объясняю ему, что мне нужно, и мы сходимся на том, что я вполне могу купить 486-й. Правда, это будет стоить чуть больше, чем я рассчитывал, но деньги не будут потрачены впустую. Без жесткого диска достаточного объема не обойтись, да и запасной аккумулятор тоже, естественно, нужен. Кроме того, мне понадобятся кабеля, чтобы перекачивать файлы с домашнего компьютера на портативный и обратно. И конечно, за небольшую дополнительную плату я могу получить сменный жесткий диск — с ним надежность хранения моих файлов повысится, а к тому же он упростит апгрейд винчестера, если тот со временем станет маловат. И вообще, я получу отличный компьютер, который будет мне верно служить несколько лет, не требуя замены. Так что небольшое увеличение расходов вполне оправданно. Компания бэушные компьютеры в зачет не принимает, но продавец уверен, никаких проблем с продажей моей «Тошибы», даже старенькой, не будет: это все же хорошее имя.

Мы обговариваем конфигурацию. У них на складе есть именно такой компьютер. Я могу забрать его сегодня, завтра, когда захочу, или за десять фунтов они могут доставить его мне в течение сорока восьми часов.

Я решаю съездить за компьютером сам. Для гарантии даю им номер моей кредитки и обещаю приехать в течение двух часов. Придется мне делать покупку в кредит; у производителей вполне приемлемый договор с финансовой компанией. (Еще чуть-чуть, и мой кредит в банке будет превышен, даже с учетом того, что у меня на носу жалованье, которое выведет мой банковский счет в плюсовую зону, но ненадолго — вскоре он вернется назад в привычную минусовую, где и останется до конца месяца.) У меня несколько неоплаченных счетов, но они могут и подождать.

Я так возбужден, что за полчаса заканчиваю статью про виски.

— Фрэнк, — говорю я, натягивая пиджак, — я в Камбернолд.

— Ты хочешь сказать, Камбуз ноль.

— Что?

— Проверка орфографии. «Камбуз ноль». Ха-ха.

— Ах да, ха-ха.

— Ты еще появишься?

— Вряд ли.

Я несусь кругами по комнате, дышу глубоко и часто. Она бежит, меняя направление, то за мной, то навстречу, тело ее блестит. Я начинаю задыхаться; грудь вздымается, руки выставлены вперед, ноги поскальзываются на плитке. Я чувствую, как мой елдак качается между ног. Она издает то ли хрип, то ли смешок и прыгает по направлению к ванной, но это финт; распахнув дверь, она бросается в другую сторону, и тут я хватаю ее за коленку. Ее намасленная кожа скользит у меня между пальцев, я теряю равновесие и чуть было не падаю в джакузи, ударяясь коленом о выложенный плиткой корпус; она тем временем исчезает, захлопнув за собой дверь. Я быстро потираю ушибленную коленку, распахиваю дверь и несусь через предбанник в полумрак спальни. Никаких следов. Я стою, потирая колено и дыша через рот, чтобы шуметь поменьше — тогда я ее услышу. Кровать двуспальная, она все еще разворочена, ее передняя и задняя спинки красного дерева отливают глянцем в свете невидимых ламп, расположенных где-то за полками и прикроватными тумбочками. Я тихонько подхожу к кровати, оглядываясь на предбанник, затем медленно присаживаюсь на корточки, икрами чувствую мой торчащий елдак — напряжение восхитительного предчувствия. Я приподнимаю покрывало, свисающее до пола с одной стороны, и быстро заглядываю под кровать.

Чувствую у себя за спиной неожиданное движение и начинаю поворачиваться и подниматься (думая: «Она таки была в шкафу в предбаннике!»), но уже слишком поздно. Она бросается мне на спину сбоку, застав меня врасплох, и я оказываюсь на кровати, падаю лицом вниз на измятые черные атласные простыни, больно утыкаюсь о матрас членом, и она, прежде чем я успеваю что-то предпринять, садится на меня верхом; я ощущаю у себя по бокам ее гибкие сильные ноги, скользкие от масла, ее упругая маленькая попка с силой приминает мою поясницу к кровати, еще больше обезоруживая меня. Она хватает мою правую руку и выкручивает ее, пока я не начинаю орать от боли, а она заламывает мне руку за спину к самой шее и останавливается в сантиметре от той точки, где боль стала бы невыносимой, и всего в двух-трех от той, где сломалась бы плечевая кость.