в белых платьях, в процессии маршировали гостьи из иностранных суфражистских организаций и представительницы британских доминионов и колоний в ярких национальных одеждах, причем их колонну возглавляли жительницы Новой Зеландии, уже получившие право голоса. Роль женщины в истории человечества наглядно иллюстрировали суфражистки, одетые в костюмы королев, аббатис и других известных исторических персонажей. Эта колонна являлась ярким опровержением викторианского стереотипа о несовместимости женщины и политической власти и напоминанием о временах, когда женщины в Англии играли заметную роль в политической жизни: в колонне шествовали женщины-пэры, заседавшие в парламенте в правление Эдуарда III, женщины – шерифы графств, управительницы замков, женщины – главы ремесленных цехов.

В центре колонн возвышались богато украшенные платформы, самой пышной и привлекательной из которых была та, что отдавала дань поводу, ради которого и была организована процессия: она символизировала величие империи и ее единство под властью короны. Фигуры, одетые в яркие одеяния, олицетворяли британские колонии и доминионы и были сгруппированы в соответствии с положением на карте мира. Кроме того, платформа должна была служить доказательством патриотизма суфражисток, равно как и их стремления отдать свои силы на службу обществу.

В процессии принимали участие мужские лиги и общества в поддержку избирательных прав женщин (во главе их колонны верхом на лошади ехал лидер Мужского политического союза Генри Невинсон), женские профсоюзы, Женская фабианская группа[37], женские религиозные общества.

Процессия ясно давала понять, что предоставление права голоса является не только суфражистским и женским, но и общеимперским требованием, исполнение которого восстановит историческую справедливость. Не случайно, оценивая мероприятие, Daily Chronicle писала: «Уверенными и целенаправленными шагами движение за избирательные права женщин марширует к победе. Восхитительная процессия, состоявшаяся в субботу в Лондоне, является прелюдией к неизбежному триумфу» [39]. Как мы знаем, этот восторженный прогноз оказался преждевременным, однако процессия произвела сильное впечатление не только на англичан, но и на иностранных гостей, съехавшихся в Лондон по случаю коронации. По свидетельству прессы, она привлекла огромное количество зрителей, настроенных значительно более благожелательно к женщинам, марширующим по улице, чем это было ранее: они встречали аплодисментами проходившие мимо колонны суфражисток, крики, раздававшиеся из толпы, были не оскорбительными, а одобряющими. Особенно отмечалось единство, продемонстрированное суфражистским движением, обстоятельство, которое расценивалось как крупный успех и залог победы: «Различаясь по темпераменту, организации, тактике, два течения суфражизма теперь объединились на основе политики. Это дает им огромное преимущество, и если оно воплотится в действиях больше, чем что бы то ни было, приблизит победу общего дела» [40]. Даже The Anti-Suffrage Review отмечала, что процессия являла собой «очаровательный, хорошо поставленный спектакль» [41].

Таким образом, можно констатировать, что к 1911 г. суфражистки добились того, что их стали воспринимать в качестве публичных фигур, имеющих право на открытое выражение своих требований. Высокие оценки художественного оформления процессии (часто подчеркивалось, что она была оформлена с бо́льшим вкусом, чем демонстрации тред-юнионов или праздничные шествия, за которые отвечал лорд-мэр) подтвердили, что женщины способны организовывать массовые зрелища и манифестации. Кроме того, данная процессия, как предыдущие и последующие, являлась значительным вкладом суфражисток в формирование массовой культуры и наглядной пропаганды.

Еще одной формой репрезентации движения были фотографии суфражистских мероприятий и самих суфражисток, плакаты и почтовые открытки с доводами за и против предоставления женщинам избирательных прав. На них в привлекательной и понятной форме излагались основные требования движения, и они приносили определенную прибыль. Первый шаг в использовании этой формы визуальной пропаганды сделал WSPU, отпечатав первую из известных суфражистских открыток. На ней была воспроизведена фотография из The Daily Mirror, запечатлевшая колонну членов WSPU, направляющуюся на митинг в Кэкстон-холл 19 февраля 1906 г. Распространение открыток оказалось очень точным стратегическим ходом, потому что в начале XX в. красиво оформленные почтовые карточки стали популярным средством коммуникации. Это вскоре привело к моде на их коллекционирование, что побудило издателей искать новые сюжеты, способные заинтересовать покупателя. Суфражистское движение прекрасно отвечало этому требованию. Уже с апреля 1906 г. WSPU начинает выпускать открытки регулярно. Его примеру следует другая милитантская организация – WFL. На открытках WSPU, в соответствии с формирующимся в нем культом личностей, помещались в основном портреты его руководительниц: Эммелин и Кристабель Панкхерст, Эммелин Петик-Лоуренс, Флоры Дрюмон, известной под прозвищем Генерал, и других. Более демократичный NUWSS предпочитал изображения различных мероприятий и событий.

Наряду с фотографическими карточками, суфражистские организации заказывали и распространяли открытки и плакаты художниц и художников из Суфражистского ателье и Лиги художниц-суфражисток. Ими были созданы яркие образы, оказавшие серьезное воздействие на общественное мнение и ставшие классикой английской политической карикатуры. К ним, например, относится плакат Эмили Хардинг-Эндрюс, отпечатанный Лигой художниц-суфражисток в 1908 г. в виде открытки. На нем изображены запертые в одной клетке свирепый уголовник в тюремной робе, слабоумный и женщина в мантии магистра, стремящаяся открыть замок. Надпись на плакате гласит: «Преступники, сумасшедшие и женщины не имеют избирательного парламентского права». Такая иллюстрация не могла не убеждать в несправедливости по отношению к женщинам.

В 1909 г. лига от имени NUWSS объявила конкурс с премией в пять фунтов на лучший эскиз плаката, который можно было бы использовать для предвыборной агитации. Первый приз получил плакат молодого художника Дункана Гранта «Отстающая». На нем изображена женщина в обыкновенной весельной лодке, гребущая из последних сил в бурном море, в то время как ее обгоняет мужчина, плывущий на быстроходном паруснике с надписью «Право голоса».

Милитантская политическая карикатура была более острой и имела ярко выраженную антиправительственную направленность. Так, на плакате и открытке, изданных WSPU в 1913 г. в ответ на закон о временном освобождении заключенных по состоянию здоровья, прозванный «кошки-мышки»[38], был воплощен образ суфражетки-жертвы, страдающей от несправедливости властей. Либеральное правительство изображено на нем в виде огромного злого рыжего кота, держащего в зубах вместо мыши полумертвую маленькую женщину, перепоясанную шарфом с надписью «WSPU». На плакате призыв: «Избиратели, голосуйте против либерального кота! Либералы – вон из правительства!»

Излюбленным образом милитантской политической карикатуры стал образ суфражистки, подвергающейся насильственному кормлению. К всеобщим выборам 1910 г. известный карикатурист Альфред Пирс, сотрудничавший с WSPU, создал плакат «Современная инквизиция», растиражированный на открытках. На нем был изображен Г. Асквит, вливающий через воронку питательный раствор в нос сопротивляющейся суфражистке, которую удерживают на стуле три дюжие медсестры и помощник врача. На рисунке надпись: «Современная инквизиция. Обращение нынешнего правительства с политическими заключенными», ниже – призыв: «Избиратели! Положите конец этим пыткам, проголосовав против премьер-министра!» Определенным показателем того, что образ оказался удачным, являются старательные попытки его развенчания со стороны антисуфражистов: ответом на плакат А. Пирса стало большое количество антисуфражистских карикатур, изображающих сцену насильственного