замечательной заводской деятельности. Статья появилась задолго до первых успехов Леска и Корешка, в ней на основании собранного и проверенного материала было выявлено исключительное значение той семьи, из которой через десять-пятнадцать лет вышли такие великие производители, как Лесок и Корешок.

Разъяснение темных мест родословной Булатной я дам, когда буду специально говорить о ней, описывая по заводу Щёкина знаменитого ее сына Леска. А теперь вернемся к Бычку Рогова. Все лица, до сего времени писавшие об этом Бычке, принимали во внимание то изложение происхождения жеребца, которое было сделано в заводской книге 1854 года. Они считали, что этот Бычок был завода Рогова. Но завода Рогова не существовало. Красовский ставил вопросительный знак и заявлял, что Бычок, вероятно, сын роговского Полкана. Доказывалось это тем, что у Булатной якобы была горбатая спина, а будь она рода Бычка, то спина была бы с провалом. Этот довод я уже отвел и доказал всю несостоятельность аргументации Красовского. Рогову принадлежал знаменитый Полкан. Красовский решил, что роговский Бычок – сын Полкана, причем никакими доводами это не подкрепил. Это равносильно тому, что в будущем какой-нибудь новый Красовский всех лошадей невыясненного происхождения завода Бутовича будет считать от Громадного, так как Громадный принадлежал когда-то Бутовичу! Многие приняли версию Красовского и считали роговского Бычка сыном Полкана. Другие высказывали иные предположения. Большинство остановилось на том, что Бычок завода Кормилицына, р. 1838 г., – сын Бычка завода Рогова, что от Бычка завода Смесова, сына Бычка завода Шишкина. Этот вариант чаще других приводился в родословных таблицах потомков Булатной. Этим лицам не приходило в голову, что шишкинский Бычок родился в 1824 году, а кормилицынский Бычок – в 1838-м. В четырнадцатилетний промежуток надо было уместить четыре поколения! Это совершенно невероятно! Даже если бы каждый из жеребцов покрыл кобылу в трехлетнем возрасте, на четыре поколения времени не хватило бы.

В трехлетнем возрасте Бычок был в Хреновой и только что поступил в заездку к знаменитому Семёну Белому. Ясно, что здесь присочинено целое поколение. Так и появился на веру принятый Бычок завода Рогова.

А вот как все обстояло в действительности. Опись завода А.М. Кормилицына была напечатана не только в 1854 году, но и в 1839-м. В книге «Подробные сведения…» находим этого Бычка: «…гн. Бычок, купленный в 1836 году трех лет у козловского купца Ив. Ник. Рогова, зав. моршанского купца Ник. Егор. Смесова». Этим неопровержимо доказывается, что Бычка завода Рогова не существовало, а был Бычок завода Смесова, купленный у него Роговым и проданный А.М. Кормилицыну в трехлетнем возрасте в 1836 году. Отсюда получаем год рождения этого Бычка – 1833-й, как я правильно показал в своей таблице.

Несомненно, найдется такой Фома неверующий, который спросит: почему я должен верить книге 1839 года, а не 1854-го? На это я отвечу, что редакция сообщения о Бычке составлена, очевидно, самим Кормилицыным (в том же роде она сделана и на других его жеребцов), а стало быть, точна, тогда как в книге 1854 года она сделана не по первоисточнику. И последнее неопровержимое доказательство: в 1858 году вышла «Заводская книга выигравших и бежавших лошадей на рысистых бегах в России» (Т. II), составленная главным образом на основании данных о бегах. Там мы находим лермонтовского Бычка – лошадь, бежавшую в Лебедяни в 1848 году. Порода его отца изложена так: «…от Бычка завода А.М. Кормилицына, дед Бычок, купленный у козловского купца И.Н. Рогова, зав. Н.Е. Смесова». Черным по белому вновь написано то же, что и в книге 1839 года. Наконец, в той же книге есть и сам кормилицынский Бычок, принадлежавший Лермонтову. Так как книга 1858 года вышла позднее книги 1854-го и данные ее соответствуют книге 1839 года, к тому же составлена она по дополнительным источникам, то верить следует именно этим данным.

Итак, Богач, отец знаменитых Булатной и Булатного, был сыном Бычка завода Кормилицына, р. 1838 г., от Бычка завода Смесова, р. 1833 г., а отцом этого Бычка был Бычок завода Шишкина, р. 1824 г. Вся эта путаница произошла только потому, что была сделана описка в книге 1854 года, а после этого о Бычках не писал никто из крупных генеалогов. В прославлении же Булатной участвовали такие «знатоки», которым было бы лучше никогда не писать по вопросам генеалогии.

Разъяснив происхождение роговского Бычка со стороны его отца, я не могу сказать того же в отношении его матери. Пока что придется считать вопрос о ее происхождении открытым. Высказанное мною положение о том, что роговский Бычок есть тот самый, который записан в заводской книге 1854 года, лишь предположение. Чутье мне подсказывает, что это так, но две даты годов – 1836-й и 1831-й – вводят в сомнение. Роговский Бычок родился в 1833 году, а показан рожденным в 1836-м. Возможно, это опечатка, тем более тут же сказано, что он выиграл в Туле в 1842-м, а в действительности он выиграл в 1846 году. Дочь Визапура 1-го, мать роговского Бычка, не могла быть рождена в 1831 году, так как сам Бычок родился в 1833-м. Существует неувязка дат, и соображение о тождестве роговского Бычка с тем Бычком, что записан в книге 1854 года, есть только гипотеза.

Перейдем теперь к следующему сыну шишкинского Бычка. Циммермановский Бычок родился в 1834 году. Его заводская карьера началась очень удачно: в 1841 году он дал известную Тёлку (Жукова), выигравшую Императорский приз в Санкт-Петербурге. Тёлка принадлежала к самому раннему приплоду Бычка. В дальнейшем, к сожалению, его заводская деятельность была менее удачна. Кроме Тёлки, от Бычка бежало очень много лошадей, но классных среди них не было. Наибольшее влияние на породу оказал Могучий, победитель Императорского приза в Рязани. В прежнее время Бычок Ф.М. Циммермана признавался выдающимся производителем. Так, Лодыгин о нем писал в 1873 году: «Всем охотникам хорошо памятен известный рыжий Бычок, сын смесовского Бычка, бывший в сороковых годах одною из замечательнейших призовых лошадей и давший многочисленное резвое потомство». Бычок оставил резвое потомство, но не создал ни одной равной себе лошади; никто из его многочисленных сыновей и внуков не сумел выдвинуться на заводском поприще. Циммермановский Бычок не создал классного представителя и тем самым обрек свою линию на медленную смерть. Приблизительно к 1870-м годам линия рыжего Бычка уже сыграла свою роль, хотя еще долгое время представители этой крови состояли производителями в различных рысистых заводах второй руки. Если имя циммермановского Бычка не умерло окончательно, то этим он всецело обязан своей дочери Игривой. Игривая имела блестящую призовую карьеру и дала Лебедя 5.59, который оказался выдающимся производителем. Из потомства этого Лебедя