И этот коп ни разу не посмотрел в сторону «Серебряного метеора».

Ребята молча уселись на свои места. Сидевшему напротив веснушчатому мальчишке пришлось убрать ноги с прохода, и он недовольно уставился на опоздавших, но Марта зыркнула на него испепеляющим взглядом, и паренек, умерив пыл, вновь обратил все свое внимание на мобильный телефон.

Ахиллес подумал, был ли он сам когда-то таким вот мальчишкой? Ребенком, который целыми днями бестолково пялился в телефон, надеясь набраться от этого крутизны?

Марта смотрела в окно. Поезд уже выехал за пределы Майами.

От всего пережитого ребята настолько вымотались, что впали в транс. Потом они еще поговорят о том, что случилось. Захотят понять, что происходит. Марта будет беспокоиться о своем брате, а Ахиллес попытается постичь тайну своего прошлого. Какими-то мыслями он поделится с Мартой, какими-то нет. Но сейчас они просто сидели молча, и Ахиллес разглядывал мальчишку с мобильным, то ли жалея его, то ли завидуя ему, а Марта смотрела в окно.

Постепенно под мерный перестук колес, когда блеск курортного городка сменился хижинами пригорода, а потом в окне замелькали серые громады домов соседнего города, Ахиллес почувствовал, что у него слипаются глаза. Стоило ему сомкнуть веки, как он провалился в наполненный странными образами сон. Картинки сменяли одна другую, словно кадры на экране в кинотеатре, а Ахиллес наблюдал за всем этим будто со стороны.

Вскинувшись от кошмара, парень увидел, что Марта задумчиво смотрит на него. Он слабо улыбнулся в ответ, и они оба снова погрузились каждый в свои мысли. Ахиллес глубоко вздохнул, готовясь к предстоящему. Он знал, что в его памяти сокрыты некие тайны, которые нужно разгадать. Может быть, сон поможет ему добраться до них.

И вновь он закрыл глаза, слушая перестук колес, тихое «тш-тш» айпода, гул разговоров в вагоне. Все эти звуки убаюкали его… А потом он снова проснулся, резко дернувшись и что-то вскрикнув. На лбу у него выступил пот.

На этот раз взгляд Марты был уже не задумчивым, а испуганным. Придвинувшись к Ахиллесу, девушка взяла его за руку и наклонилась к его уху.

– Слушай, когда ты в бегах, не стоит привлекать к себе внимание.

– Прости. – Он мотнул головой, отгоняя наваждение.

– Ты говорил во сне.

Отстранившись, юноша посмотрел ей в глаза.

– Что я говорил?

– Просто говорил. Я прислушивалась: ты ведь мог сказать что-то такое, что помогло бы тебе узнать, кто ты. Но говорил ты на каком-то иностранном языке. Я такого даже не слышала раньше.

Ахиллес постарался выровнять дыхание, а затем прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, что же ему снилось.

– Я кое-что видел, – тихо сказал он.

Их лица были всего в паре сантиметров друг от друга, и Ахиллесу вновь почудилось, что они остались одни, отгороженные от всего остального мира.

– Что? – спросила она.

Юноша покачал головой.

– Не могу… Трудно описать словами. Я видел кое-что и во время нашего плавания на «Консуэле».

– Но ты ничего мне не сказал.

– Я вижу не… что-то обычное, Марта. Не футбол, не хорошеньких студенток, не мамин яблочный пирог. То, что я вижу… очень странное.

– Надо же, удивил, – саркастически отозвалась она.

– Да уж, – горько согласился Ахиллес.

– Итак, продолжай. Что же ты видишь?

– Странный город. Мраморные колонны, блестящие, словно хрустальные, купола. Что-то такое… Но где бы этот город ни находился… Он не здесь. Не в Америке.

– Странный город, – задумчиво протянула она. – У нас не так много зацепок, верно? Какие-то сны об удивительном городе, твои странные татуировки и какие-то бортовые журналы нацистов. Не много.

– У нас?

– Что?

– Ты сказала «у нас». «У нас не так много зацепок».

Марта невесело закатила глаза.

– Сейчас ты единственный человек, которому я могу доверять. Единственный человек, который знает, что это не я убила двух пограничников.

Ахиллес опустил голову. Они оба помолчали, раздумывая об убийствах на вечеринке Прикида и пытаясь понять, что же, черт побери, с ними произошло. Впрочем, ничего толкового они так и не придумали. Пока что у них были только вопросы. И ни одного ответа.

– А что насчет твоего брата? И… я не вовлек тебя в еще большие неприятности?

– Рену не впервой сидеть в каталажке, Ахиллес. Ему не нужна я, чтобы выбраться оттуда. К тому же, поскольку меня разыскивают за те убийства, полиция наверняка будет следить за Реном, надеясь через него выйти на меня. Чем дальше я буду сейчас держаться от моего брата, тем лучше для нас обоих.

И вновь ребята погрузились в молчание. Ахиллес наслаждался ощущением сплоченности с нею. И его радовала мысль о том, что так будет и дальше.

– Только не спрашивай, о чем я сейчас думаю, – вдруг сказала Марта, нарушив очарование тишины.

Они уже несколько часов ехали по сельской местности, но никто больше не смотрел в окно. Вымотавшись до предела, и Марта, и Ахиллес уснули и проснулись, только когда поезд почти приехал в Нью-Йорк. В вагоне было тихо, ощущение отгороженности от всего мира придавало уверенности.

– Что? – не понял Ахиллес.

– Однажды я была знакома с парнем… – Марта помедлила. – Мы встречались. И он постоянно спрашивал меня, о чем я думаю. «Пенни за твои мысли, Марта-Майя». Ох, боже, как же меня это злило! Мне приходилось отвлекаться от своих мыслей и думать, о чем же я думаю. Чушь, верно?

– Ну да.

– Ага. В общем, я обычно говорила: «Ну, я просто думала о фильме, который вчера смотрела». Но главное, что потом-то мне приходилось говорить: «А ты о чем думаешь?» Потому что я знала, что он ожидает этих слов. Ему хотелось, чтобы я спросила его, именно поэтому он и задавал этот вопрос мне. «О том, что я люблю тебя, Марта-Майя». Ох, чел, он был тако-ой отстойный! Рен его терпеть не мог.

Ахиллесу тот тип тоже как-то сразу не понравился. Впрочем, тот ведь был бывшим. Ахиллесу стало любопытно, как долго они встречались, почему расстались и все такое. И встречается ли Марта с кем-то еще сейчас. Похоже, что нет. Еще он думал о том, была ли в его прежней жизни девушка. И если была, то похожа ли она на Марту.

Сенат

Гера шла по сводчатому коридору. Темные стены подсвечивались бледно-голубым, и казалось, будто по ним бегут облака, вернее, тени от облаков. Как и в зале заседаний, тут тянулись панели с сенсорами, мигали огоньки, придавая всему Дому Сената атмосферу возвышенности. Тут все жило благодаря технологиям, тут измерялись изменения внешнего давления и крепость материала, отслеживались аномалии.