Техногенное болото, поглотившее обочины шоссе на Чалметте, — это множество небольших заводов, слившихся в единого монстра, завод по переработке нефти. В Америке насчитывается 135 подобных заводов, и большая их часть расположена в Луизиане, Техасе и Калифорнии.

Каждый день Соединенные Штаты импортируют около 9 млн баррелей неочищенной нефти, поступающей напрямую из недр земли через скважины. Эту нефть, как еще 13 млн баррелей, добываемых внутри страны, нужно обработать и очистить, чтобы использовать в дальнейшем. Очистка нефти сродни процессу дистилляции: сырую нефть под давлением подвергают воздействию высоких температур, и она распадается на составные части. Тяжелые низкозастывающие части выпадают в осадок, испарения поднимаются и конденсируются в легкие частицы — например, пропан и бензин, дизель остается где-то посередине. В 1800-х годах простые очистные станции добывали из неочищенной нефти керосин, который затем сжигали в уличных фонарях, впервые в истории осветивших темные улицы, недра угольных шахт и палубы кораблей, идущих по ночному морю. В результате такой очистки получалось множество легковоспламенимых субпродуктов, которые на что-то да годились. Так рассудили изобретатели той эпохи — и начали искать полученному достойное применение.

В основном при очистке нефти получают так называемое «сырье для нефтехимии» — сырой материал, из которого изготавливают пластик. Вряд ли я преувеличу, сказав, что изобретение примерно двадцати типов такого сырья в период с 1950 года (вы узнаете их все по приставке «поли−»: полиэтилен, полипропилен, полистирол, поливинилхлорид, полиэстер…) резко изменило всю нашу повседневную жизнь.

Прежде чем начать лекцию о пластике, я обычно прошу студентов заглянуть в рюкзак или сумочку и сосчитать все пластиковые предметы, которые окажутся внутри. Редкий аскет не обнаружит у себя минимум двадцать разных пластиковых штуковин, а особо дотошные школяры доходят в подсчетах до пятидесяти (с учетом содержимого бумажников и составных частей шариковой ручки). Окружающие нас поверхности, ткани, из которых сшита наша одежда, предметы у нас в руках — все это отчасти сделано из пластика. За короткие полвека многое из того, что было сделано из стекла, металла, бумаги и хлопка, начали делать из пластика, получая более легкую, долговечную и во много раз более дешевую в производстве и транспортировке продукцию.

Изобретение и инновационный потенциал пластика — одно из истинных чудес промышленности XX века. Пластиковые поверхности и предметы легко очищать и сохранять стерильными, а значит, их все больше становится в больницах и медицинских учреждениях. Пластиковая пленка препятствует гниению, продлевая срок хранения мяса и овощей до недель вместо считаных дней, позволяя нам получать свежие продукты весь год. Мы заменили тяжелые металлические детали более легким формованным пластиком — и наши машины, самолеты и грузовики стали сжигать меньше топлива. Правда, было это в восьмидесятых, и с тех пор выигранное преимущество полностью утрачено, поскольку машины стали гораздо больше и ездят гораздо дальше.

В современном мире каждый год производится более 350 млн т пластика — примерно столько весит все население нашей планеты, вместе взятое. В 1969-м это количество было в 10 раз меньше, а в 1940-м и вовсе равнялось нулю (после чего начало стремительно расти). К счастью или несчастью, большая часть этого объема — одноразовая тара. Житель любой страны, входящей в состав Организации экономического сотрудничества и развития, за год выбрасывает в среднем количество пластика равное собственному весу; несмотря на отчаянные попытки перерабатывать эти отходы, больше 90 % их просто сваливают в мусорные ямы и засыпают землей. Почти 10 % выброшенного пластика так или иначе добирается до моря, где сбивается в огромные дрейфующие острова, бесконечно следующие по течению океанических круговоротов.

Практически весь пластик производится из нефти, питающей заводы, которые его производят. Это значит, что 10 % ископаемого топлива на планете каждый год сжигается ради того, чтобы вы могли взять бесплатный пакет в супермаркете.

Говоря об энергии, возобновляемой или ископаемой, легко запутаться в цифрах и процентах; я видела и ученых, и политиков, которые обращали это себе на пользу. Вот как это происходит. Предположим, у меня есть друг Брайан. Несколько лет назад он бросил курить — настоящее достижение, ведь курил он не один десяток лет. В 16 он курил за школой с друзьями — тогда пачки сигарет хватало ему на неделю. В техникуме устроился работать на полставки — и начал выкуривать по две пачки в неделю. После выпуска Брайан нашел работу на стройке, а количество сигарет в его жизни достигло пачки в день.

Теперь следите за руками. Если мне нужно минимизировать значение сигарет в жизни Брайана, я делаю акцент на том, как сильно снизились его траты на них относительно общего объема зарплаты на протяжении 20 лет. Если же я, наоборот, хочу подчеркнуть, как много он курит, то обращу ваше внимание на выросший в семь раз расход сигарет в неделю. Оба моих утверждения будут верны, но по отдельности дадут очень разное представление о привычках Брайана. Понять истинную роль курения в его жизни можно, только принимая во внимания обе стороны вопроса.

С 1960-х годов люди по всей планете планомерно лишают себя ископаемого топлива. Еще полвека назад оно удовлетворяло 94 % потребности мирового населения в энергии. С тех пор этот объем только падает, добравшись уже до 85 %. Это справедливо даже для США, а особенно ощущается в Европе. Очень часто я вижу эти данные как подтверждение тому, что человечество движется в нужном направлении.

Однако за это время общее количество сжигаемого нами ископаемого топлива заметно увеличилось, и на это тоже нельзя закрывать глаза. По всему миру его расход за последние 50 лет почти удвоился, в США и Европе — вырос на треть. Сосредоточившись на цифрах общего потребления, мы убедимся: каждый год на Земле расходуется все больше и больше ископаемого топлива. Только сопоставив эти данные и данные из абзаца выше, истинный ученый начнет представлять себе реальное положение дел.

Мы тратим все больше и больше энергии, но научились находить новые способы ее получения. Последние — лишь глазурь на разрастающемся в размерах торте энергии, расходуемой каждый день. Стоило бы остановиться и спросить: а нужен ли нам вообще торт? Мы откладываем и откладываем ответ на этот вопрос, пока заводы шумят, а мир сгорает в их печах.

Вращающееся колесо — удивительный предмет: оно одновременно двигается и находится в покое. Намотайте медную проволоку на брусок железа, прикрепите к колесу, а получившуюся катушку — к магниту и раскрутите. Так рождается электричество. Преобразование механической энергии (вращение колеса) в электрическую (ток в проводе) — это магия, будоражащая умы с тех самых пор, как 200 лет назад кто-то впервые обратил на нее внимание. Двадцать первый век — пока что лишь забавный новый эксперимент с электрической катушкой.