Адриана тряхнула головой, возвращая себя к реальности. Размышления отвлекли ее настолько, что она прочитала целую страницу, совершенно не понимая ее смысла. Разозлившись на себя, она стала читать с начала страницы.

В этот момент раздался стук в дверь, и Адриана почувствовала почти благодарность к непрошеному гостю.

– Впусти Анна, – велела она прислуживавшей ей девочке и повернулась посмотреть, кто пришел. Она хотела, чтобы это был кто-нибудь из ее студентов. С ними она вновь обретала ощущение молодости.

Гостем оказался человек хотя и молодой, но ей незнакомый.

– Простите меня, ваше величество – начал он.

Адриана усмехнулась и знаком руки остановила его.

– Я не величество, – сказала она. – Но в любом случае, чем могу служить?

Молодой человек покраснел и кивнул.

– Меня зовут Михайло Ломоносов, – представился он.

– Да, да, у меня есть письмо на ваш счет. Я должна учить вас исчислениям, и занятия начинаются завтра. Так ведь?

– Да, мадемуазель, все верно, за исключением того, что мне сообщили, будто наши занятия отменяются. И я пришел узнать причину.

Секунду Адриана молча, удивленно смотрела на молодого человека.

– Я не отменяла ваших занятий, мсье Ломоносов. Это, должно быть какая-то ошибка.

Ломоносов достал из кармана кафтана небольшой листок бумаги и протянул ей. Он неловко кашлянул:

– Здесь говорится, что я должен изучать с профессором Сведенборгом нумерологию ангелов.

Адриана прочитала записку и, стараясь сохранять спокойствие, посмотрела во взволнованное лицо юноши.

– Мсье Ломоносов, завтра утром я ожидаю вас здесь, где мы начнем занятия. А это дело я улажу.

Ломоносов улыбнулся и поклонился:

– Благодарю вас, – сказал он. – Прошу прощения за беспокойство.

– Не вы причина моего беспокойства, – заметила Адриана.

– О, – воскликнула Адриана, входя в кабинет директора, – здесь все трое! Я даже не рассчитывала застать вас всех.

Князь Голицын улыбнулся очень нелюбезно.

– Добрый день, мадемуазель. Надеюсь, вас не надо представлять ни митрополиту Санкт-Петербургскому, ни профессору Сведенборгу.

Сведенборг кивнул в знак приветствия и наградил ее дружелюбной улыбкой. Это был мужчина средних лет, упитанный, с приятным, но ничем не примечательным лицом. Хотя взгляд его поражал. Казалось, он пронзал насквозь и в одну секунду постигал все тайны души человеческой. Адриана на себе испытала силу этого взгляда и все те неприятные ощущения, которые он вызывал. Сведенборг регулярно общался с ангелами, не прибегая к помощи научных приспособлений. И это определяло его принадлежность к кругу избранных, в который входили она сама, своеобразные личности, подобные Креси, с рождения воспитанные malakim, и, наконец, Людовик XIV и царь Петр, которые установили контакт с эфирным миром, приняв эликсир бессмертия.

Каким образом свой дар получил Сведенборг, Адриана не знала, поэтому, несмотря на его искреннее расположение и выказанное дружелюбие, считала его человеком, не заслуживающим доверия.

Митрополит же откровенно ненавидел ее и за то, что она особа женского пола, и за то, что она имела сношения со "святыми" и ангелами, и еще по каким-то причинам, которые он и сам затруднялся, очевидно, четко сформулировать. Оскал его улыбки и глаза навыкате говорили о его презрении к ней куда более красноречиво, нежели его неприятно резкий голос.

Она показала им записку, переданную ей Ломоносовым.

– Что это? – спросила она.

Голицын взял записку в руки и внимательно прочитал ее.

– Это распоряжение, – сказал он, – подписанное профессором Сведенборгом, отныне он занимается всеми вопросами науки.

Сведенборг заглянул в записку и кивнул.

– Да, я подписал эту бумагу, – пробормотал он, будто обращаясь к кому-то невидимому.

– Почему господин Сведенборг должен устанавливать расписание моих научных занятий? – возмутилась Адриана.

– Это входит в круг моих обязанностей, – все так же рассеянно произнес Сведенборг. – Но не я сам присвоил себе такие полномочия.

– И вы должны были получить копию, – добавил митрополит.

– Но я ее не получила.

– Это недосмотр, – сказал Голицын, – у меня есть копия…

Он порылся на своем столе, нашел и протянул ей листок бумаги. Она взяла листок и прочитала его.

– Вы обратили внимание, что он подписан императрицей и патриархом? – спросил Голицын.

– Коронации еще не было, поэтому документ не имеет силы, – заметила Адриана.

– Коронации не было, но она будет, – сказал Голицын. – И я считаю, что реформы нужно начать как можно быстрее, думаю, возражений не будет. Вы желаете объяснений? У нас так много неотложных дел, но я, конечно, могу уделить минуту внимания мадемуазель де Моншеврой.

– Буду вам признательна, тем более что вы обещали не трогать Академию.

– И Академия, и ваша должность останутся. Предполагалось произвести некоторые изменения в образовательной программе, для того чтобы современная наука приносила больше пользы. Поскольку наука признана благословенным занятием, то патриарх и императрица желают все усилия и богатства нашей страны направить на то, чтобы наука с еще большей пользой служила Богу.

– Но здесь говорится, что отныне исчисления больше не будут изучаться. Равно как и алхимия! И биология! Но это очень важные науки.

Митрополит громко откашлялся:

– Патриарх назвал их неугодными Богу.

– Патриарх не знает, какие последствия может принести его заблуждение, – сказала Адриана. – Почему его так заботит…

– Что вы себе позволяете! – взревел митрополит. – Он патриарх, избранный самим Богом! У вас нет права говорить о нем в таком тоне, иначе…

Адриана подняла руку, и та на мгновение вспыхнула светом:

– Или что, митрополит? Вы хотите потягаться со мной? Хотите, чтобы между вами и мной состоялся поединок? Между патриархом и мной? Думаю, мы увидим тогда, кому ангелы благоволят в большей степени.

Ее слова поколебали митрополита.

– Не слишком ли вы самонадеянны? – спросил он уже более спокойно. – В конце концов, те, кто командует демонами, не всегда внешне отличаются от тех, кто говорит с ангелами. – Заключительные слова он произнес не совсем уверенным тоном.

– Господин Сведенборг, – обратилась Адриана к профессору, – что вы скажете по этому поводу? Вы согласны со всем этим абсурдом?

Странные глаза Сведенборга остановились на ней.

– Пришло время для очищения, – сказал он. – Мы находимся в наивысшей точке Апокалипсиса. По его завершении мир станет либо небесами, либо адом. Мы должны слушать, что нам вещают ангелы, мадемуазель. Мы должны. Вам это хорошо известно, поскольку вы сами общаетесь с ними.