– В-вы… Вы что… Да?

– Прости, я устал, а от него мерзко пахнет, – начал оправдываться Тайгер.

– Думаю, теперь от него не станет пахнуть лучше, бро, – философски подметил Лайн.

Я попыталась обернуться, но Дрэйк не позволил мне, продолжая прижимать к своей груди.

– Ключи, – строго сказал он.

Один из братьев бросил ему связку, и Дрэйк, с легкостью поймав ее, развернулся вместе со мной к лестнице. Я подумала, что, наверное, не стоит оборачиваться и рассматривать труп. Но удержать бушующее негодование никак не удавалось.

– Ты… Твои братья… Нет, вы все трое ненормальные психи! Как ты мог допустить это?

Дрэйк с невозмутимым видом тащил меня на второй этаж, пока я высказывала свои мысли.

– Черт, ему же только семнадцать! Он не должен убивать людей с такой легкостью. Он уже делал это раньше, да? А Лайн? Блин, нет, не говори. Я… Просто не хочу это знать. Это изменит мое мнение о них и о тебе тоже. Я же начну бояться вас, психов. И перестану уважать. Как ты мог? Как ты мог допустить?

– Рэйн!

Он остановил мою пламенную речь жестом и быстро отпер дверь под номером «один». Там оказалась комната в жутких светло-розовых тонах. Втянув запах, Дрэйк поморщился и покачал головой.

– Ты…

Опять прервав, он потянул меня дальше и открыл комнату под номером «два». Повторив проверку, с сомнением кивнул и втащил меня внутрь. Светло-салатные стены мне понравились больше.

– Ненормальный! Убийца! – завопила я.

У меня просто не укладывалось в голове, что Тайгер или Лайн могли это сделать.

Возможно, маньяк, но только не парни. Они ведь… Добрые.

– Слушай, – вздохнул Дрэйк, прижимая меня к стене. – У нас мало времени на разборки.

– Да что ты! А как теперь с вами куда-то ехать, зная, что меня могут пристрелить в любую секунду?

– Ты здесь ни при чем, – зло процедил он. – Не нужно перегибать палку, ясно? Весь этот побег и для тебя тоже.

Встретившись с моим недоверчивым взглядом, Дрэйк тяжело вздохнул и уже спокойнее добавил:

– Тебе станет легче, если я скажу, что этот урод педофил?

Я в ужасе округлила глаза, не зная, что ответить.

– У меня нет прямых доказательств, я понял это по запаху, когда приезжал в прошлый раз. Можешь смеяться, но у меня чутье на подонков. Таких, как этот или твой дружок Боб.

– Он мне не дружок, – разозлилась я.

– Но в его кровати ты спала, а это как бы сближает людей, не так ли? – съязвил красавчик.

– Да пошел ты! – процедила я, отталкивая его. – Придурок!

Увидев дверцу ванной комнаты, я заскочила туда и закрылась изнутри.

– Идиот!

– Я все слышал!

Закатив глаза, я открыла кран в обшарпанной ванне и снова выругалась.

– Хренов ублюдок!

– Лучше забери свои слова назад, медочек, иначе я за себя не отвечаю, – раздалось под дверью.

– Гори в аду! – прошипела я, стягивая с себя одежду.

О нормальном душе я мечтала давно.

– Ла-а-дно, – зловеще протянул Дрэйк. – Я схожу за вещами, а когда вернусь, ты извинишься.

Я выставила «фак» двери, которая разделяла нас с маньяком. Стало лучше. Но не настолько, как если бы я влепила этому самонадеянному гаду пощечину.

Думаю, у меня есть меньше тридцати секунд, чтобы вымыться, пока Дрэйк не выломает дверь. Открывать я и не думала, не собиралась упрощать ему задачу.

Потрогав воду, я обреченно застонала. Здесь она тоже была холодной. Я на максимум открутила вентиль горячей, но теплее не стало. Быстро намылившись, встала под душ, сцепив челюсти. Чертовски холодно, но прекрасно освежает. Действительно, мне необходимо остыть. В конце концов, мне нужен ясный разум, чтобы сделать несколько дел. Во-первых, отомстить близнецам. Вызов принят, сосунки, – раунд второй. Во-вторых, провести им лекцию в воспитательных целях и четко обосновать границы того, что хорошо, а что не очень в семнадцать лет. Пускай они будут смеяться надо мной, но раз Дрэйк не нашел времени объяснить им элементарные вещи, этим займусь я. Возможно, это даже послужит отличной местью. Смыв пену и выйдя из ванной, я наконец ощутила себя нормальным человеком. Всего на секунду, пока Дрэйк не дернул за ручку, вырывая хлипкий замок.

– Ты меня не дождалась, – с обидой в голосе произнес мужчина.

В его руках была простынь, которую он тут же набросил на мои покрытые мурашками плечи. Заботливый маньяк.

– Вода лед-дяная, – предупредила я, не в силах оторвать взгляд от процесса оголения мужского тела. Превосходного и манящего. Каждый изгиб был создан для того, чтобы искушать таких невинных овечек, как я. От мысли, что у него были сотни женщин до меня, вдруг захотелось выцарапать всем им глаза. Странная и очень-очень глупая ревность, учитывая обстоятельства. Но я уже перестала удивляться. Дрэйк и те чувства, которые возникают в его присутствии, не подлежат логическому объяснению. Он из тех явлений в жизни, когда нужно брать, не задумываясь, иначе завтра такого шанса уже не будет.

Стянув с себя разорванную футболку и порванные на коленях джинсы, мужчина отбросил тряпье в сторону. Я бесстыдно рассматривала его, а он молча позволял мне это делать. Глубокие царапины от когтей на лице, шее и груди почти зажили и походили на тонкие порезы. Рана от укуса на плече немного затянулась, покрывшись новой светло-розовой кожей.

– Невероятно, – прошептала я.

– Да, – надменно хмыкнул Дрэйк. – Восемь с половиной дюймов[1]. Я замерял!

Я закатила глаза, с трудом сдерживая смех, а маньяк подошел вплотную и шепотом добавил:

– И полтора в диаметре[2]!

Поиграв бровями, Дрэйк предвкушающе улыбнулся, заставляя мое сердце биться чаще.

– Ненормальный! – сказала я, широко улыбаясь.

– Отличная пара тебе! – заявил наглец, ступая под душ.

Я не ушла. Так и осталась в ванной, следя за каждым движением красавчика. Да уж! Похоже, я еще ненормальней, раз купилась на все это.

Он начал неторопливо намыливать свое тело, не отрывая взгляд от меня. Этот бесстыдник прекрасно знал, какое впечатление производит. Меня охватило дивное волнение, та самая магия, от которой сносит крышу. Взгляд карих глаз посерьезнел, Дрэйк больше не улыбался, теперь на его лице читалась необузданная страсть. Коротко рыкнув, он вышел из ванной, даже не смыв до конца пену. В мгновение ока я оказалась на кровати, прижатая горой мышц.

– Ты должна мне извинение за плохие слова, – сипло прошептал он, упираясь в меня своими восемью с половиной дюймами.