- И это резонно, - снова кивнул Дыбейко. - И дальшечто? Ты решил выяснить, кто этот большой начальник и не поможет ли он тебе втвоих поисках?

Проницательность дяди Пети всегда удивляла Руслана. С видуэдакий увалень, поперек себя шире, кажется - не только живот, но и мозги жиромобросли, ан нет, вглубь глядит и самую сердцевину дела видит. Руслану дажекак-то не по себе стало.

- У меня, собственно, две идеи на этот счет, - несмелоначал он.

- Ну-ка, ну-ка, послушаем, - подбодрил его дядя Петя. -Да не мнись ты, говори, чего уж теперь стесняться.

Руслан и сам не ожидал, что вдруг так оробеет. Одно дело -думать, и совсем другое - произносить вслух. С грехом пополам он, запинаясь ипутаясь в словах, изложил Петру Степановичу суть. Если его отец действительночеловек с положением и связями, то он может походатайствовать, где нужно, чтобыРуслану дали возможность ознакомиться с уголовным делом об убийстве его брата.Или чтобы люди, которые что-то об этом знают, поговорили с журналистом. Этопервая идея. А вторая идея в том, что его отец - сам Бахтин, убийца МихаилаНильского. И как себя в этом случае вести, он не очень хорошо понимает. Необращаться же к нему с просьбой помочь выяснить, как все было на самом деле,все равно не скажет, а может еще и головорезов своих на Руслана натравить, непосмотрит, что это его внебрачный сын. От такого подонка всего можно ожидать.

- Все сказал? - спросил Дыбейко, выслушав его.

- Пока все.

- Теперь я скажу, я ты меня послушай. От кого тебя ОльгаАндреевна родила - мне неведомо, честное слово даю. Только сил на его поиски тыне трать.

- Почему?

- А потому. Сам рассуди: двадцать два года ты на светепрожил, а этот человек не считал нужным открыто признаваться в своем отцовствеи тебе помогать. Уж я не знаю, по каким причинам, но причины эти веские были. Иесли они продолжали быть вескими на протяжении двадцати двух лет, то вряд ли надвадцать третьем году что-то изменилось. Шансов нет, Руслан. Даже если ты еговычислишь и найдешь, он ни за что не признается, а доказать ты ничего несможешь, если только по суду, да и то ни один суд за это дело не возьмется.Какой смысл? Ты уже совершеннолетний, алименты на твое содержание взимать ненужно, так зачем суд будет время тратить на то, чтобы удовлетворить твоезапоздалое любопытство? К тому же для этого необходимо, чтобы мама твоя, ОльгаАндреевна, назвала его имя, а она же его не называет, верно?

- Верно.

- Так что коль не хочет этот человек, твой отец,признавать тебя своим сыном, то и не признает, хоть ты в лепешку расшибись. Иникакой помощи ты от него не дождешься. Резонно?

- Похоже, да, - не мог не согласиться Руслан.

Как у дяди Пети все ловко складывается! А самому Руслану этоотчего-то в голову не пришло.

- Теперь насчет Бахтина. Уж не знаю, мог он стать твоимотцом или не мог, но обращаться к нему бессмысленно. Если и было что-то в ихотношениях с твоим братом, что его оправдывает, он бы на следствии об этомсказал, чтобы лишний срок не получить. А если есть что-то, что усугубляет еговину, то он же не полный идиот, чтобы об этом распространяться. Тебе нужнонайти адвоката.

- А зачем мне адвокат? - удивился Руслан. - Я же ничегопреступного не совершил и не собираюсь совершать.

- Балда ты, - добродушно хмыкнул Дыбейко. - Я говорю обадвокате, который на суде защищал Бахтина. У адвокатов почти всегда бываюткрепкие связи в судах, и если ты ему понравишься и он захочет тебе помочь, топопросит председателя суда разрешить тебе ознакомиться с некоторыми делами изсудебного архива. Понял теперь? Только ты глупостей-то не наделай, не вываливайему всю правду-матку, не говори, что хочешь Бахтина в землю зарыть по самоенекуда. Не то не видать тебе архива как своих ушей. Скажи ему, что собираешьматериал для статьи о недобросовестности следователей и вообще о плохой работемилиции, вот в этом деле тебе адвокаты - первейшие помощники. Он и сам тебевсякие случаи из своей жизни понарасскажет, и уголовные дела назовет, в которыхполно всяких милицейских нарушений. Первым делом, конечно, те дела, в которыхон участвовал. Если в деле Бахтина были нарушения и недоработки, так этотадвокат сам тебе его на блюдечке с золотой каемочкой поднесет. И ни в коемслучае не заикайся, что ищешь только одно архивное дело - об убийстве своегобрата. Вообще про Мишку молчи. Адвокат может оказаться дружком самого Бахтина исразу же ему донесет, что ты интересуешься делом. Что фамилии у вас одинаковые- это ерунда, столько лет прошло, что адвокат и не вспомнит, тем более что этофамилия не подзащитного, а потерпевшего. Адвокат этот тебя, конечно, спросит, агде, мол, официальное письмо из редакции на имя председателя суда и все такоепрочее. А ты ему в ответ на это скажешь, что главный редактор категорическипротив разоблачений работников милиции и готовить такой материал тебе запрещает,но ты его все равно готовишь для какого-нибудь другого издания, потому как темаэта сегодня самая что ни на есть животрепещущая. Усвоил? Вон любую газетуоткрой - только ленивый об милицию ноги не вытер. Так что твой журналистскийпорыв никого удивить не должен.

Руслан мучительно вспоминал, как выглядел адвокат Бахтина икак его звали, но вспомнить не мог. В четырнадцать лет он еще слишком малоразбирался в судебной процедуре, чтобы понимать, кто есть кто, кроме судьи инародных заседателей. Их было легко отличить, они сидели рядом за длиннымстолом. Потом был еще какой-то человек в темно-синей форме, не милицейской, акакой-то другой. И еще какие-то люди. Но Руслан тогда кипел ненавистью к убийцебрата и думал только о том, расстреляют его или нет. Хорошо бы, приговорили красстрелу! Из происходящего на процессе он почти ничего не слышал и тем болеене помнил. Но мама, наверное, помнит адвоката и знает, как его зовут.

Однако Ольга Андреевна, так и не смягчившаяся послепроизошедшей накануне стычки с сыном, в подробности вдаваться не пожелала, ихотя и ответила на вопрос, но сделала это сухо и немногословно.

- У Бахтина не было адвоката, - сказала она, поджавгубы.

- То есть как - не было? - не поверил Руслан. - Неможет быть. Ты, наверное, не помнишь. Убийство - статья серьезная, по нейбольшие сроки светят, ни один нормальный человек, обвиняемый в убийстве, безадвоката на суд не выходит. Ну вспомни, мамуля!

Он старательно делал вид, что забыл о конфликте и не видитотчуждения на материнском лице, и не слышит холода в ее голосе.

- У Бахтина адвоката не было, - повторила ОльгаАндреевна. - И вспоминать тут нечего. Не желаю больше об этом говорить.

Руслан растерялся. Он, конечно, не юрист, но кое-какиекнижки читал и вообще проблемами расследования преступлений интересовался ихорошо помнит, что в законе насчет адвокатов написано. Участие защитникаобязательно в случаях, когда подсудимый - несовершеннолетний, или когдастрадает психическим заболеванием, или когда по статье можно назначить высшуюмеру, или когда подсудимых несколько и у других адвокаты есть, или когдасуществует конфликт интересов подсудимых. Во всех остальных случаях участиеадвоката - по желанию подсудимого. Бахтин - совершеннолетний и психическийздоровый, и по делу шел один, без соучастников. По закону он вполне могобойтись без адвоката. Но по закону, а не по жизни. Он же разумный человек,обвиненный в тяжком преступлении, зачем же ему рисковать? Адвокат в любомслучае не повредит, а может быть, и поможет, срок поменьше дадут. И потом, долженже был кто-то добиваться, чтобы Бахтину дали всего восемь лет вместо положенных(по разумению Руслана) десяти - максимального срока, предусмотренного статьейоб убийстве без отягчающих обстоятельств! Есть и третье соображение, тоже изобласти "жизненных". Бахтин - из начальников, а перед этим вкомсомоле активность проявлял, к нему на выручку наверняка друзья-приятеликинулись и первым делом нашли для него самого лучшего адвоката. Не могли же ониего бросить на произвол судьбы. А чем в такой ситуации можно помочь? Толькодавлением на следствие и суд да хорошим адвокатом.