— Мне так лестно это слышать, — скромно пробормотал актер.

— Пелион к тому же обзавелся покровителями, — объявил один из стоявших поблизости гостей. — Ты знаешь, Серегил, что эта роль была написана специально для него?

— Мы так и думали, что ты не будешь возражать, — развязно вмешался в разговор прыщавый юнец. — Понимаешь, бедняжка Пелион влюблен, и его пассия может здесь сегодня появиться. Это такая трагичная и невозможная любовь! Да, и у нас для тебя в запасе еще одно удовольствие:

Донеус сочинил сногсшибательную поэму в двадцати трех песнях. Поразительное творение гения!

Серегил повернулся к поэту — надутому верзиле в потертом бархатном кафтане.

— Двадцать три песни! Что за гигантская работа!

— Поэма чудная! — выдохнула одна из поклонниц. — Сюжет — смерть Аршелола и Борестии, но до чего же оригинальная трактовка! Донеусу так не хватает просвещенного покровителя! Ты обязательно должен услышать поэму, благородный Серегил.

— Донеус, немедленно читай! — воскликнул прыщавый юнец. — Никто так не способен оценить новаторский стиль, как Серегил. Я уверен, благородный Алек сможет обойтись без хозяина какое-то время.

Алек хорошо понял завуалированное оскорбление. В толпе раздались смешки, но юноша остался невозмутим.

— Конечно, конечно, — ответил он с улыбкой, глядя прямо в глаза обидчику. — Тонкости поэзии всегда ускользали от меня. Я предпочитаю что— нибудь попроще: старинную балладу, добрую схватку на мечах.

— Прекрасно, пойдемте тогда в библиотеку, — сказал Серегил, подмигнув Алеку, и повел своих гостей к лестнице.

Повернувшись, Алек чуть не столкнулся с Миррини и Бекой, которые вместе с другими гвардейцами подошли поближе.

— Высокомерные недоноски! — пробормотала Бека, бросая вслед поэту и его поклонникам гневный взгляд. — Мне тоже иногда приходится сталкиваться с их хамством.

— Чем я им не угодил? — воскликнул Алек, не зная, смеяться или обижаться.

— Тем, что ты проявил дурной вкус, родившись к северу от Цирны.

— Всегда находятся подобные снобы, — пожала плечами Миррини, ловким движением отбирая у оказавшегося рядом слуги поднос с винными бокалами. — Их легко успокоить — стоит только выбить парочку зубов. Но в твоем случае, пожалуй, с их стороны это просто бессильная ревность. Среди золотой молодежи найдется немало таких, кто хотел бы оказаться на твоем месте.

Миррини окинула Алека пристальным взглядом.

— Ты выглядишь много лучше, чем при нашей последней встрече. Клиа на посту в храме, она просила передать тебе привет. Я тоже скоро должна к ней присоединиться, но долг чести обязывает меня присмотреть за новобранцами, раз уж они попали под мою команду. Бека говорила, что вам с ней случалось скрестить клинки… Э, да вон еще знакомое лицо!

— Валериус из Колата, дризид первого разряда, верховный жрец храма Далны в Римини! — провозгласил Рансер.

Валериус вошел в зал, одетый все еще в церемониальную мантию и корону, хотя драгоценный посох он успел заменить своим обычным деревянным.

— Да благословит Дална этот дом и всех, кто в нем! — пропел дризид, ударяя посохом в пол. Алек поспешил ему навстречу.

— Добро пожаловать, Валериус. Серегил только что поднялся наверх — слушать новую поэму, но он скоро придет.

— Несомненно, этот дурень Донеус, — неэлегантно фыркнул дризид, — со своими двадцатью тремя бурчаниями в животе Все еще ищет себе покровителя. Он читал отрывки из этой дряни у госпожи Арбеллы на прошлой неделе. Я из-за него аппетита лишился Если он загонит Серегила в угол и будет читать ему все до конца, не видать нам хозяина всю ночь.

— Пожалуй, Алеку стоит прийти к нему на помощь, — предложила Бека.

— Да нет, пусть их. Так Серегилу и надо — нечего поощрять эту банду бездельников. Чем вы тут развлекались, ребятки? Как я слышал, ты, Алек, овладеваешь искусством фехтования? — Дризид понизил голос до доверительного рокота. — Это тебе пригодится, раз уж ты попал в такую компанию. — Валериус повернулся к Беке и бросил на нее грозный взгляд. — А ты чем занимаешься! Взяла и сбежала в гвардию, вместо того чтобы выйти замуж, как подобает добропорядочной последовательнице Далны! Этот парень ведь твой ровесник, верно?

— Эй ты, отвяжись от девушки! — воскликнула со смехом Миррини, глядя, как ежится Бека. — Она лучшая наездница среди новобранцев этого года, и я вовсе не хочу, чтобы она променяла меч на. пеленки.

— Валериус! — воскликнул появившийся в зале Серегил:

ему, похоже, удалось отбиться от поэта собственными силами. — Ты благополучно отправил Старца Сакора в плавание?

Валериус ухмыльнулся:

— В гавани сегодня приличные волны. Бедный старый Морантиэль стал зелененьким, как салат, еще до того, как корабль отошел от пристани, хотя, думаю, старик переживет путешествие.

— Мне показалось, что он не слишком твердо выучил свое пророчество, — как бы между прочим заметил Серегил, знаком подзывая слугу с вином.

— После всех этих лет мошенничества, думаю, он пережил потрясение, когда что-то сверхъестественное на самом деле произошло.

— Значит, ты веришь, что это не подделка? Валериус поднял кустистые брови.

— Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Понятия не имею, правда, что собой представляет Пожиратель Смерти, но вороны очень мне не понравились.

Рансер, ожидавший у дверей, снова выступил вперед и объявил:

— Нисандер-и-Азушра Хипириус Мександор Илланди, верховный маг Третьей Орески, госпожа Магиана-а-Риони Мефистабель Тинува Илани, главная волшебница Третьей Орески, и благородный Микам Кавиш из Уотермида с супругой Кари и дочерьми Элсбет и Иллией.

Нисандер и Магиана, в обычных обстоятельствах самые незаметные из обитателей Орески, оказались облачены в богатые одеяния, соответствующие их рангу и торжественности события. Следом за ними в зал вошло семейство Кавишей, не уступающее роскошью нарядов хозяину дома Иллия уцепилась за руку матери, еле сдерживая возбуждение, вызванное и участием в празднестве, и собственным нарядным платьем. Элсбет, серьезная и скромная, по случаю торжеств блистала туалетом из винно-красного бархата.

— Разве ты не пригласил Теро? — лукаво прошептал) Алек на ухо Серегилу.

— Я всегда его приглашаю. Теперь смотри: нас ожидает необычное зрелище.

По знаку Серегила музыканты перестали играть. Гости расступились, и Нисандер вывел Магиану на середину зала. Кивнув хозяину, Нисандер небрежно взмахнул рукой, и стенная роспись ожила.

Фрески на стенах придавали залу вид лесной поляны.

На потолке ветви могучих дубов, оплетенные цветущими лозами, образовывали сплошной шатер, в просветах между стволами виднелись далекие горы и море. Даже галерея, на которой играли музыканты, своей резьбой напоминала увитую цветами беседку.