— Жак особенно рекомендовал мадеру, — сообщила Мерри. — Я собиралась презентовать бочонок нашему другу. Не предупреди он о последней засаде, худо бы нам пришлось.

— Уж это точно. Ну что же, мне пора. Если Грег не заметит ничего угрожающего, к одиннадцати приведу пони.

— И не забудь передать деревенским, чтобы носа сегодня не высовывали, — напомнила Мерри. — Нам не нужны лишние глаза и случайные встречи на дорогах.

Такое уже бывало, но не стоит сейчас расстраивать Барта.

— Уже сделано, — лаконично ответил Барт, входя в узкий туннель, ведущий в пещеру поменьше. Мерри пошла за ним.

Слухи в деревне распространялись со сказочной быстротой. Слуга в одном из домов побогаче каким-то чудом узнавал, что именно в эту ночь «джентльмены» станут развозить товар. Новость передавалась из конюшни в конюшню, из кухни в кухню, так что к вечеру все сидели взаперти, и никто не обращал внимания на собачий лай. Утром в амбаре или во дворе конюшни обнаруживались бочонок, аккуратный сверток, ящик с лучшим бургундским, и все в обмен на маленький кисет с наличными, исчезавший вместе с невидимками. Всех такое положение устраивало как нельзя лучше. Никто не скомпрометирован, никто ничего не знает, и никому не придет в голову задавать откровенные вопросы, на которые все равно не получит правдивого ответа.

Мередит подождала минут десять, пока Барт не отошел на почтительное расстояние, и зашагала по тропинке, ведущей вверх, к черному ходу Пенденниса. Она не воспользовалась потайным ходом, поскольку домашние все еще не ложились спать, когда она отправилась на свидание. Кроме того, в широких юбках сквозь щель все равно не протиснуться, а вид хозяйки в мужских штанах, вне всякого сомнения, даст слугам повод для пересудов.

Вечер стоял теплый, и она решила прогуляться по берегу, прежде чем лечь в постель. День выдался на редкость тяжелым: появление береговой охраны в «Соколе», похождения Роба, нотации Хьюго, лорд Ратерфорд. Что делать с лордом Ратерфордом? Если бы только она питала к нему прежнюю ненависть, как в ночь рокового бала, беспокоиться было бы не о чем. Да, в нем немало неприятных черт. Он, похоже, находит удовольствие в том, чтобы издеваться над ней, но нет ничего смешного в том, как он изрекает приказы или объявляет о своих намерениях. И уж совсем странно, почему она с такой готовностью слушается Ратерфорда! И с какой пугающей легкостью он добивается своего!

Но все это было бы мелочью, сумей она судить о Ратерфорде со спокойной объективностью. О какой объективности может идти речь, если при одном взгляде на него она тает, как снег под солнцем. Просто смешно!

Мерри раздраженно пнула песчаную горку, но добилась только того, что набрала в башмаки сырую колючую массу. В конце концов, она умудрена жизнью и нелегким опытом, чтобы вести себя как влюбленная юная дурочка при виде каждого нового лица. За ее плечами неудачная семейная жизнь, борьба с недоброй судьбой, впереди новые цели и планы, которые необходимо осуществить, на ее попечении трое подростков. Проклятие!

Мерри громко выругалась, глядя в звездное небо, и скрестила руки на груди. Она хотела лорда Ратерфорда всем своим изболевшимся, рано повзрослевшим двадцатитрехлетним сердцем. Ее изголодавшееся тело пульсировало и горело при одной мысли о нем, а мятежный дух требовал ответа, почему она не может его получить. Какая непристойность! По крайней мере так должно было казаться всем, кроме Мерри Трелони, которая, вероятно, совершенно забыла обо всем, что называлось приличиями и хорошим тоном.

Подняв маленький круглый голыш, она запустила им в темную воду. Здравый смысл подсказывал, что продолжать знакомство с лордом Ратерфордом опасно. У него слишком острые глаза; к тому же он уже знает больше, чем следовало бы, о ее двойной жизни. Видел ее на горной дороге. Конечно, он принял ее за юношу, но не скрывает своего интереса к предводителю шайки контрабандистов! Значит, единственный выход — держаться как можно дальше от лорда Ратерфорда. А что, если тот не пожелает смириться с ее решением?

Но какая особая опасность в том, чтобы немного развлечься? В конце концов это недолго продлится. Как бы он ни расписывал лондонскую скуку, довольно скоро обнаружит, что по сравнению с унылым захолустным существованием столица — просто водоворот светских удовольствий. Тоска, вызванная преждевременной отставкой, рано или поздно пройдет, и он снова увидит вещи в истинном свете. Ну а пока, если она поведет себя по-умному и не станет терять головы, легкий флирт совсем не повредит. Тем более что он тоже не против! Только флирт, не больше, и при этом стоит вести себя осмотрительнее, размышляла Мерри, снова поднимаясь в гору. Нескрываемый интерес лорда Ратерфорда к Робу в глазах соседей послужит веским предлогом для его частых посещений. На людях она станет продолжать разыгрывать роль безутешной вдовы.

Эти блистательные замыслы немного потускнели на следующее утро, когда Мередит удостоилась визита леди Баррет, мисс Элизабет Энсби, ее матушки и леди Коллир.

— Мередит, дорогая! — воскликнула леди Баррет, сжимая руки хозяйки, — Бедняжка моя! Какое ужасное происшествие! Должно быть, вы со стыда сгорали, когда пришлось войти в его дом одной, без компаньонки!

К великому облегчению Мередит, леди Баррет немедленно отпустила его руки, чтобы драматически воздеть к небу свои.

— Неужели вы не могли послать туда Хьюго? — осведомилась мисс Энсби. — Мама была потрясена до глубины души, когда все услышала, и я опасалась, что у нее начнется приступ, и уже хотела послать за доктором Хиггинсом, но, к счастью, немного жженого оленьего рога в воде…

— Пожалуйста, дайте мне сказать, — заклинала Мередит. — Вы можете посчитать меня безнадежной дурочкой, но боюсь, что не совсем понимаю, чем вы так встревожены. Не хотите ли освежиться лимонадом после утомительной поездки? На улице так жарко!

— Мередит, но вы должны знать, в чем дело! Речь идет о визите, который вы нанесли вчера лорду Ратерфорду, — пояснила Пейшенс. — Незамужняя леди одна в доме холостяка? О чем вы только думали, дорогая? Итак, вороны слетелись на пир!

— Вряд ли можно утверждать, что я была одна, — покачала она головой, дергая шнур сонетки. — Там были Роб и Хьюго. Роб упал с крыши и повредил руку.

— О да, мы и об этом слышали, — вставила чрезмерно чувствительная миссис Энсби, обмахиваясь платочком. — И мы все придерживаемся того мнения, что с этим ребенком необходимо что-то делать.

— Сикомб, не принесете лимонаду нашим гостьям? — попросила Мерри слугу, радуясь минутной передышке, позволившей ей взять себя в руки. — Вы слишком добры, — прошептала она, заломив руки. — Конечно, мне было очень неловко, но его светлость был так любезен.

— И проводил вас домой, — подхватила леди Коллир, обладавшая невероятным корнуольским выговором. — Вряд ли в этом была необходимость, если с вами были братья.

— Верно, но лорд Ратерфорд сжалился над Робом. Тот так страдал, а его светлость обладает даром утешать и успокаивать.

— Мередит, умоляю, не расстраивайтесь, — кудахтала Пейшенс, гладя Мерри по руке. — Вполне понятно, что вы в тревоге за брата забыли о правилах приличия, и если с вами действительно был Хьюго, значит, все не так ужасно. Но, дорогая, подумайте, так ли уж мудро поощрять визиты лорда Ратерфорда в ваш дом? Насколько мне известно, он был здесь два дня назад, и вчера утром вас видели в дружеской беседе с ним у ворот Мэллори-Хауса.