Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Черт…я испытывал поистине практически физическую боль. Я был подсажен на нее, зависим от запаха, взгляда, прикосновений, секса и от ее крови. После ее вкуса ничто больше не взрывалось в моем мозгу разноцветными осколками удовольствия, ничто не приносило радости.
Я даже вызвал к себе врача и заставил его проверить мою кровь. Не стала ли она зависима от ее крови. Ученый сказал, что теоретически это возможно, но на практике скорее всего нет. Так как определенное количество ее крови я все равно получаю ежедневно в качестве пролонгированного средства от обращения.
Теперь я мог полностью контролировать этот процесс. Но об этом не знал никто кроме Шварца – моего врача и главного научного работника нашего медицинского центра, меня и Айше. Всем остальным я дал лишь частичную информацию о том, что найдено лекарство от недуга моей младшей сестры. Регенератор – это особый дар, который случается раз в тысячелетие. И если кто-либо узнает об этом, Лане угрожает реальная опасность. Поэтому я тщательно скрывал то, что знаю о ней. Даже от нее самой.
Мои женщины – любовницы, наложницы, все они готовы были отдать жизнь за ночь со мной. Ни одна из них, даже Гульнара, родившая мне двоих дочерей, не имела таких привилегий, как Лана.
И никто из них не въедался в мое сердце, не раздирал оболочку изо льда внутри меня. Зверь не умеет любить или привязываться. Зверь живет инстинктами. Я никогда не был человеком. Ошибочно думать, что рожденный хищником может испытывать жалость, угрызения совести…любовь лишь потому, что внешне похож на человека. Во мне никогда не было ничего от смертных. Ни во мне, ни в каком-либо еще чистокровном оборотне.
И…то что я испытал, когда понял, что она хочет…хочет покинуть меня и вернуться в свой человеческий мир, к своей матери, заставило меня задрожать от дикой звериной ярости, рассвирепеть. Захотеть причинить ей боль. Заставить испытать то, что испытал я. И нет, это не страх. Это первобытная паника от понимания, что источник всей моей радости, источник наслаждения, источник…ничего ранее неиспытанного вдруг решил покинуть меня.
Возникло желание сбросить оковы, избавиться. Я вполне мог заставить брать у нее кровь и не встречаться с ней совершенно, изолировать, закрыть в подвале или в одной из лабораторий. По сути, мне нужна только ее кровь и то…до того момента пока доктор Шварц не найдет формулу и не научится воссоздавать молекулы ее днк, чтобы иметь синтетический аналог.
Я испытал ломку в первый же день. На второй она стала невыносимей, на третий меня уже скручивало пополам от дикой потребности ее увидеть. Дозы крови не помогали, и не в них было дело. Мне нужно физически ощущать ее присутствие. Чувствовать запах, чувствовать вкус кожи и дыхания, вкус слюны и выделений оргазма. Мне нужен ее голос. Черт бы разодрал эту смертную.
Айше пришла в тот момент, когда меня накрывало так, что я метался по своему кабинету и уже готов был заставить Шварца привезти мне дозу красного порошка.
– Еще день-два, и ее не станет…
Тихо сказала Айше и села на краешек кресла.
– Теоретически, можно выкачать из нее всю кровь, и хватит очень надолго.
Тяжело дыша, я метнулся к окну и открыл его настежь.
– Она сломается. Это блеф. Уже сегодня попросит есть. Люди слишком слабы.
– Не попросит. Я с ней говорила…Не попросит. Она считает, что потеряла тебя, и не хочет больше жить. Если не придешь к ней, уже завтра утром ее может не стать. Лана не встает с постели…ты бы видел, как она слаба.
– Она. Хотела. Меня. Покинуть. Сама!
Жестко отчеканивая каждое слово.
– И покинет. Только теперь навсегда. Людей после смерти не воскресить! Ты…сможешь смириться с этой потерей, брат?
– Смогу… – ответил глухо и сдавил двумя руками подоконник.
– Ложь.
– Да! Ложь!
Обернулся резко к Айше. От нее не скрыть правду. От нее ничего не скрыть.
– Тогда иди к ней…она ждет тебя, она шепчет твое имя.
Наверное, мне нужен был этот толчок. Нужны были эти слова. Я проскочил мимо Айше и буквально вылетел из кабинета, оттолкнул слуг, взметнулся по лестнице вверх, через ступеньку. Отшвырнул охрану и ворвался в спальню смертной. И…вот он страх. Впервые. За всю жизнь. Впервые за пять сотен лет. По венам, жидким азотом к самому сердцу, замораживая его паническим ужасом. Потому что увидел ее на постели. Бледную, такую хрупкую, отдающую синевой, с белыми губами и заострившимся носом. Как будто ее тела уже коснулась черным крылом тень смерти, дотронулась и вот-вот вытащит из нее саму жизнь.
К кровати, на колени, хватая за руку, сжимая изо всех сил, впиваясь в ледяные пальцы поцелуем.
Жадно всматриваясь в лицо.
– Шварца сюда немедленно! Сейчас же!
Я не помнил, как тряс его за грудки, как скалился и шипел в старческое лицо, что он должен вернуть ее к жизни любыми методами, пусть вливает ей еду внутривенно или через зонд, проклинал себя за то, что запустил…за то, что не поверил ей. И…вместе с ужасом меня пронизало осознание, что она единственная, кто ради меня и любви ко мне готова была принести себя в жертву не на словах…Впервые кто-то любил лично меня. Не боялась, не лебезила, не притворялась, не жаждала моих возможностей, денег и власти. Хотела лишь меня самого.
Айше тихо подошла ко мне сзади, пока я сидел у постели смертной и ласкал обеими руками ее маленькую ручку, сжимал в своих ладонях, утыканную капельницами.
– Тебя сожрут, если ты это сделаешь, Вахид.
– Я император и могу делать все, что захочу. С этого момента я желаю, чтобы Лана заняла главные покои возле моей спальни.
– Это означает…
– Это означает, что Гульнара лишается возможности посещать мою спальню, мой кабинет и переступать порог моей половины дома. Это означает, что теперь Лана будет жить не на территории фавориток, а рядом со мной.
– Такого никогда не было.
– Теперь будет!
– Мама станет возражать.
– Архбаа не посмеет перечить своему Арху, иначе может лишиться звания архбаа.
И взметнул взгляд на Айше.
– Ей могут этого не простить….
– Я в состоянии защитить свою женщину.
Вкус красного порошка обжег кончик языка, слегка заставил онеметь десна. Глаза Асморона закатились, и он облизал свой чувственный
