— Ее деньги он переносит прекрасно! — ответил отец Квинеллы. — Ни много ни мало — пять миллионов, хотя сама она не стоит и цента.

Он засмеялся и добавил:

— В постели с женой Кроуфорд закрывает глаза и начинает подсчитывать ее денежки, и от этого она сразу кажется ему очень привлекательной.

За этим последовал взрыв хохота. Никому из них и в голову не приходило, что Квинелла все слышала.

А теперь эта сцена вспомнилась ей в мельчайших подробностях.

И впервые за время своего короткого замужества она подумала не о себе, а о Рексе.

«Никто и никогда не будет говорить о нем в таком тоне», — решила она.

Весь вечер они провели в Доме правительства, и вице-король дал большой обед, где они были почетными гостями.

В начале вечера был исполнен государственный гимн, а потом в течение всего обеда играл оркестр.

Все гости выстроились в один ряд, встречая вице-короля как представителя верховной власти, а женщины делали глубокий реверанс, когда их представляли.

Квинелла узнала, что за то короткое время, что лорд Керзон стал вице-королем, здесь появилось много новшеств.

При нем впервые дворец осветился электрическим светом и появились электрические лифты. В большинстве комнат работали вентиляторы, но в мраморном зале дворца и в государственных учреждениях лорд Керзон сохранил старые ручные опахала.

«Я предпочитаю их размеренные взмахи, — слышала Квинелла мнение лорда Керзона, — скрытому анахронизму вращающихся лопастей».

Когда Квинелла уже оделась к обеду в одно из великолепных платьев, полученных ею в приданое, служанка принесла ей футляр с драгоценностями. Глядя на россыпь сверкающих камней, оставшихся от матери и подаренных ей отцом, она заколебалась.

Какое украшение будет уместно для сегодняшнего вечера? Не было рядом тети Бетти, чтобы дать правильный совет, а Квинелле очень не хотелось выглядеть нелепо.

Спальни Квинеллы и Рекса соединялись дверью, а кроме того, в их распоряжении была еще и небольшая гостиная.

Сначала Квинелла хотела сказать служанке, чтобы та попросила Рекса выйти к ней в гостиную.

Но потом подумала, что это будет выглядеть неестественно.

С чувством робости, в котором ей не хотелось себе признаваться, она подошла к двери, соединяющей обе спальни, и постучала.

В первый момент ответа не последовало. Она уже хотела постучать еще раз, но тут раздался голос Рекса:

— Войдите!

Квинелла открыла дверь и по удивлению, отразившемуся на лице мужа, поняла, что он ожидал увидеть прислугу.

Он еще не успел надеть смокинг и стоял перед ней в накрахмаленной рубашке с высоким воротником и крахмальными манжетами.

В этой белой парадной рубашке, черных атласных бриджах и черных шелковых чулках, обтягивающих его стройные мускулистые ноги, он выглядел необычайно привлекательно.

Казалось, он сошел с картинки, изображающей молодого дуэлянта — Квинелле почудилась в нем какая-то лихость и даже рисовка, которых раньше она никогда не замечала.

Поскольку он стоял молча, она сказала несколько неуверенно, замолкая после каждого слова:

— Я… хотела бы… посоветоваться.

— Конечно, конечно, — ответил Рекс. — Чем я могу вам помочь?

— Я не знаю, какое украшение мне сегодня надеть.

— Думаю, это будет несложно решить. Можно мне пойти и посмотреть, из чего вы будете выбирать?

— Д-да… конечно.

Он последовал за ней в спальню и увидел огромный раскрытый футляр с драгоценностями, лежащий на стуле у туалетного столика.

Вышколенная служанка сразу же вышла в другую дверь, оставив их вдвоем. В первый момент Квинелле стало не по себе от сознания, что они стоят рядом с огромной кроватью, покрытой москитной сеткой, как невеста фатой.

На какой-то миг она почувствовала почти испуг — она была в спальне наедине с мужчиной…

— Так покажите мне ваши украшения.

Его спокойный голос прервал ее тревожные мысли. Рекс заглянул в футляр и увидел великолепный набор колье и подобранных им в пару диадем с такими же камнями.

— Да, представительная коллекция, — заметил он, поджав губы.

Затем повернулся и посмотрел на нее взглядом, который Квинелла определила как беспристрастный. На ней было платье из шифона и кружев поверх нижних шелковых юбок, издающих шуршание при каждом ее шаге.

Платье было сшито специально для Квинеллы, когда она была в Париже у «Ворта», магазину которого, как она уже успела узнать, была обязана почти всеми своими туалетами и вице-королева.

Платье было белое, как у невесты, и отличалось изысканной простотой и шиком, которые Рекс, ценитель женской красоты, сразу увидел и оценил.

— Думаю, сегодня подойдут бриллианты, — определил он наконец. — В них вы будете выглядеть не только юной невестой, но и блестящей женщиной.

Улыбнувшись, он добавил:

— Не сомневаюсь, что так и будет, больше того — вы доставите всем огромное удовольствие.

— Вы так считаете? — спросила Квинелла.

— А еще вы вызовете немало зависти, ненависти и злобы во многих женских сердцах — это неизбежно. Квинелла молча слушала, и тогда он добавил:

— Если вы оденетесь скромно, то вас найдут слишком скучной или даже посчитают это оскорблением. Если вы нарядитесь как сказочная фея на рождественской елке, то это вызовет у них зубовный скрежет и желание вас уничтожить.

Квинелла искренне рассмеялась:

— Вы все превращаете в игру!

— Неужели вы еще не поняли, что это действительно так и есть — игра в умение перещеголять других? Сегодня вечером вы дама номер два на этой лестнице. Когда мы приедем в Лакхнау — вы станете дамой номер один.

— Не пугайте меня! — сказала она с упреком.

— Наденьте на голову эту бриллиантовую безделушку, — указал он на диадему, — на шею — колье и этим вы скажете им, чтобы они держали свое мнение при себе. Не важно, что там говорит толпа — главное, чтобы вам не говорили этого в лицо, так как это неприятно.

— Это ваше кредо? — метнула на него взгляд Квинелла.

— Бояться, что там могут сказать мои враги? Никогда не доставлю им такого удовольствия, — ответил он.

Он достал из футляра бриллиантовую диадему, принадлежавшую матери Квинеллы.

— Вы разрешите мне помочь вам надеть ее?

— Это сделает моя служанка, — быстро ответила Квинелла.

— Конечно, конечно, — согласился Рекс. — Я подожду в гостиной, пока вы будете готовы.

Он вышел через дверь, соединяющую обе спальни, а Квинелла стояла с диадемой в руках и слушала, как удаляются его шаги.