Если же между петрашевцами и было несколько разночинцев (крайне немного), то лишь в качестве людей образованных… — Подразумеваются: А. И. Берестов (1814—?), родом из мещан, окончивший Академию художеств со званием свободного художника «по портретной живописи акварелью»; П. Н. Латкин, «сын купца, кандидат Петербургского университета»; А. П. Милюков (1817–1897), «сын мещанина, окончил Петербургский университет <…> литератор и историк литературы»; Б. И. Утин (1832–1872), сын купца 3-й гильдии, окончил Дерптский университет, позднее — «профессор Петербургского университета по кафедре истории положительных законодательств» (там же. С. 346, 351, 352, 355).

41

Между петрашевцами были, в большинстве, люди, вышедшие из самых высших учебных заведений — и из самых высших специальных заведений. — Согласно сведениям, почерпнутым В. Р. Лейкиной из «подлинных дел» петрашевцев, университетское образование получили: Д. Д. Ахшарумов (1823–1910), П. И. Белецкий (1819-после 1859), И. М. Дебу (1824–1890), Н. А. Кашевский (1820—?), П. Н. Латкин, А. П. Милюков, А. М. Михайлов (1822—?), Н. А. Мордвинов, А. А. Сидоров (1821—?), К. И. Тимковский, В. В.Толбин (1823—?), Б. И. Утин, А. Д. Щелков (1825—?), Иван-Фердинанд Львович Ястржембский (1814-1880-е гг.). Александровский лицей окончили: Н. Д. Ахшарумов (1819–1893), А. П. Беклемишев (1824–1877), Н. Я. Данилевский, A. И. Европеус (1826–1885), Е. С. Есаков (1824—?), В. И. Кайданов, Н. И. Кайданов, Н. С. Кашкин (1829–1914), Е. И. Ламанский, О. Ф. Отт (1828—?), М. В. Петрашевский (1821–1866), М. Е. Салтыков-Щедрин. Училище правоведения окончили: А. Н. Барановский (1824—?), B. А. Головинский (1829 — после 1874). «Высшие специальные заведения» (инженерные училища, Институт корпуса путей сообщения, Институт корпуса инженеров, Педагогический институт) окончили соответственно: братья М. М. и Ф.М.Достоевские, К. М. Дебу (1810 —после1862), П. И. Ламанский, Ф. Г. Толль (1823–1867) (см.: там же. С. 345–355).

42

Было много преподающих… — В «Биографическом алфавите…», составленном В. Р. Лейкиной, отмечается, что П. И. Белецкий преподавал всеобщую историю во 2-м кадетском корпусе; Б. Е. Бернардский (род. 1819), окончивший Академию художеств, был учителем рисования и гравировал иллюстрации А. А. Агина к «Мертвым душам»; Ф. Н. Львов до ареста был репетитором химии в Павловском кадетском корпусе; А. П. Милюков «в 1849 году преподавал русскую словесность во 2-й петербургской гимназии и в Сиротском институте и до июня — в дворянском полку»; Ф. Г. Толль преподавал «русскую словесность в Главном инженерном училище»; И.-Ф. Л. Ястржембский с 1843 г. преподавал политическую экономию и был помощником инспектора классов в Технологическом институте (там же. С. 346–357).

43

…весьма многие из них заявили себя потом с большою честью в науке, как профессора, как естествоиспытатели, как секретари ученых обществ, как авторы замечательных ученых сочинений… — И это замечание Достоевского свидетельствует о его исключительном внимании к судьбе бывших петрашевцев. Все, что говорит здесь Достоевский, находит подтверждение в исследовании В. Р. Лейкиной, опирающейся на массу документов и «подлинных дел» петрашевцев. Так, Д. Д. Ахшарумов «в 1862 году окончил Медико-хирургическую академию», работал за границей в лаборатории Дюбуа-Реймона, а по возвращении в Россию «написал ценные исследования санитарно-общественного характера…»; Н. Я. Данилевский — «выдающийся естествоиспытатель и теоретик неославянофильского направления»; Е. И. Ламанский — «исследователь истории денежного обращения и кредитных учреждений в России»; Ф. Н. Львов — секретарь Русского технического общества, редактор «Записок» этого общества и представитель научных обществ на нескольких русских и заграничных выставках; О. Ф. Отт — «помощник ученого секретаря Ученого комитета в министерстве финансов»; Р. А. Черносвитов «в 1850 г. <…> просился в Петербург для разработки своего открытия в области воздухоплавания» (там же. С. 345, 348, 351, 353, 356). Профессорами стали впоследствии А. П. Милюков и Б. И. Утин, Ф. Г. Толль издал трехтомный «Настольный словарь» (1863–1866) с приложением.

44

…издатели журналов… — Достоевский подразумевает себя и своего брата, М. М. Достоевского (1820–1864), А. П. Милюкова, А. Н. Плещеева.

45

…весьма заметные беллетристы… — Кроме самого Достоевского «весьма заметными беллетристами» стали: М. Е. Салтыков-Щедрин, Г. П. Данилевский (1829–1890), А. И. Пальм, А. М. Милюков, Ф. Г. Толль.

46

…поэты… — Подразумеваются А. Н. Майков (1821–1897), так как по окончании суда над петрашевцами он все-таки долгое время состоял под надзором, А. Н. Плещеев (1825–1893) и С. Ф. Дуров (1816–1869).

47

…ныне получился тип русского революционера до того уже отличный от народа… — Подразумеваются участники демонстрации на площади Казанского собора 6 декабря 1876 г.

48

…одно иностранное мнение о русской сатире… — См. XXIV, 506.

49

…я даже и теперь, чуть не в прошлом месяце, читал опять о застое русской литературы и о «пустынях русской словесности». — Достоевский имеет в виду статью А. М. Скабичевского «Беседы о русской словесности (Критические письма)», в начале которой было высказано следующее заключение о современной русской литературе: «Что касается лично до меня, то я вполне разделяю недовольство большинства общества современною беллетристикою. Если и существуют в литературе два, три имени, которые следует исключить из этого недовольства, если и появляется в течение года два, три произведения, отмеченные сильным талантом и обращающие на себя всеобщее внимание, то подобные явления представляются словно оазисами в дикой пустыне. Они остаются сами по себе, а пустыня тоже — сама по себе и, главное дело, продолжает пребывать все тою же бесплодною пустынею» (Отеч. зап. 1876. № 11. С. 2).

50

…на 92 странице романа (см. «Вестник Европы») сверху страницы есть 15 или 20 строк, и в этих строках как бы концентрировалась, по-моему, вся мысль произведения ~ К сожалению, этот взгляд совершенно ошибочен… — Подразумеваются следующие строки о Соломине в XVI гл. «Нови»: «…Соломин не верил в близость революции в России; но, не желая навязывать свое мнение другим, не мешал им попытаться и посматривал на них — не издали, а сбоку. Он хорошо знал петербургских революционеров — и до некоторой степени сочувствовал им — ибо сам был из народа; но он понимал невольное отсутствие этого самого народа, без которого „ничего ты не поделаешь” и которого долго готовить надо — да и не так, и не тому, как те. Вот он и держался в стороне — не как хитрец и виляка, а как малый со смыслом, который не хочет даром губить ни себя,