Аристократ по происхождению и либерал по убеждениям, Лафайет с началом Великой французской революции отбросил все сословные предрассудки, решительно порвал со своим классом и перешел на сторону революции. В этот период он выступает как бескомпромиссный сторонник преобразования общества на демократических началах. Однако его «революционность» имела свои пределы. Будучи твердым приверженцем конституционной монархии, он, по мере углубления революции и вовлечения в нее все более широких народных масс, требовавших радикальных перемен в общественно-государственном устройстве, постепенно скатывался в лагерь контрреволюции, не разделяя требований основной массы французского народа. Окончательную точку в этом вопросе поставил осуществленный по его приказу расстрел народной демонстрации на Марсовом поле в Париже летом 1791 года. С этого момента революционный имидж Лафайета как одного из вождей Французской революции померк окончательно. Поэтому его измена революционной Франции, после того как вместо конституционной монархии в стране была провозглашена республика, явилось событием вполне закономерным и логичным. Попытка же Лафайета повернуть колесо истории вспять закончилась неудачей — армия его не поддержала, контрреволюционный переворот не состоялся. Потеряв власть и влияние, он понял, что в новой Франции места ему нет. В то же время он был отвергнут и противниками революции. Его либерализм, вера в идеалы демократии и преклонение перед либерально-буржуазными ценностями вызывали острую неприязнь ортодоксальных роялистов, видевших в нем, прежде всего, отщепенца, предателя интересов своего класса. Таким образом, в один из самых кризисных моментов революции Лафайет оказался как бы между двух огней — резко антагонистичных по своей природе сил — сторонников революции и ее врагов, каждая из которых не хотела иметь с ним ничего общего. Единомышленники Лафайета к этому времени уже утратили свою власть и влияние в стране, а сам он оказался в полной изоляции. Его слава и известность как одного из самых популярных политических деятелей Франции периода 1789—1791 годов оказались явлениями преходящими. Вспыхнув на политическом горизонте Франции подобно ослепительной звезде, слава Лафайета стремительно пронеслась по предгрозовому небосклону и столь же быстро скрылась в надвигавшихся на страну черных тучах. Лафайет оставался верен своим принципам до конца своих дней. С завидным постоянством и упорством он отстаивал их и в период «Ста дней», и в годы 2-й Реставрации Бурбонов, и в дни Июльской революции 1830 года, и в последующие за ней годы. На закате своих дней Лафайету, казалось бы, удалось воплотить в жизнь свои идеи, которые он пронес через всю свою долгую и бурную жизнь. Но его опять ждало горькое разочарование. Установленный при его активном и самом непосредственном участии режим в действительности оказался далеко не тем, который соответствовал бы его ожиданиям. И «вечный оппозиционер» вновь оказался в конфронтации с властями.

Как военачальник Лафайет прославился во время войны североамериканских колоний Англии за свою независимость. Будучи молодым офицером, а затем генералом американской армии, он проявил себя с самой лучшей стороны. Отблески этой геройской славы сопровождали его всю жизнь. Единомышленники считали Лафайета «героем Нового и Старого света». Последнее, с военной точки зрения, является, пожалуй, большой натяжкой. Выдающуюся роль во время Великой французской революции Лафайет сыграл, прежде всего, как политический деятель. Именно в этой ипостаси его имя и вошло в историю. Что же касается его военных заслуг перед Французской революцией, то они выглядят несравнимо скромнее. Как командующий армией он ничем себя особенно не проявил, кроме, разумеется, политического противостояния с правительством и попытки свержения его путем вооруженного мятежа. Когда же эта затея закончилась провалом, Лафайет бросил свою армию и бежал из страны, но попал в плен к врагу. На этом его военная карьера во французской армии, в которой он, собственно, никогда и не служил, за исключением последних 8 месяцев, и закончилась. Заметим при этом: закончилась бесславно. Так что «героизмом» тут, даже при самом воспаленном воображении, никак не пахнет. Мы уже не говорим о славных победах французских войск под предводительством Лафайета, каковых вообще не просматривается. Командование Лафайета Национальной гвардией в первые годы революции относится, скорее, к сфере политической деятельности, так как эта военизированная структура ни в каких боевых действиях тогда не участвовала, а лишь выполняла роль вооруженной опоры правящего в то время режима. Необходимо отметить, что на этом посту Лафайет проявил себя твердым и решительным военачальником. Ему были присущи такие качества, как осмотрительность и последовательность в своих действиях и поступках. К числу положительных качеств Лафайета следует отнести его непоколебимую верность своим принципам и идеалам, которую он достойно пронес через всю свою жизнь, не отступив от них ни на йоту, не польстившись ни на какие посулы и блага, какими бы заманчивыми они ни казались. В этом плане Лафайет являет собой пример человека и политика, достойного уважения.

Французский военный деятель Марсо (Marceau) Франсуа Северен (1769, Шартр, департамент Эр и Луар, — 23.09.1796, Альтенкирхен, Германия), дивизионный генерал (1794).

О происхождении и первых юношеских годах будущего героя Революционных войн Французской республики мало чего известно. Имеющиеся в нашем распоряжении сведения очень скудны и крайне противоречивы. Но все же, опираясь на них, можно сделать вывод, что Марсо происходил из семьи небогатого горожанина-провинциала и получил весьма скромное образование. В 1785 году поступил на военную службу в королевскую армию, будучи зачислен рядовым солдатом в Ангулемский пехотный полк, входивший в состав парижского гарнизона. К началу революции был уже сержантом. С началом народного восстания в Париже принял в нем активное участие, в том числе участвовал и в штурме Бастилии (14 июля 1789 года).

Революцию Марсо принял восторженно — перед такими, как он, выходцами из народных низов она открывала новые возможности и вдохновляющие перспективы. Однако уже тогда, несмотря на свои революционные убеждения, молодой Марсо отвергал крайности, сплошь и рядом допускаемые наиболее радикальными революционерами, в частности, их самовольные расправы над неугодными властными структурами прежнего режима и их отдельными представителями, выступал за соблюдение революционной законности и порядка.

Когда началось создание Национальной гвардии, Марсо покинул свой полк и вернулся в родной город, где вскоре был избран командиром батальона местной Национальной гвардии (1789). В этот период (1789—1792) он усиленно изучает военное дело, прежде всего военно-теоретические труды.

С началом войны революционной Франции против 1-й антифранцузской коалиции европейских держав (апрель 1792 года), предпринявших попытку вооруженным путем задушить революцию во Франции, Марсо во главе своего батальона отправляется на фронт. Принял участие в обороне осажденного интервентами Вердена. Осада этой крепости прусскими войсками герцога К. Брауншвейгского началась 30 августа 1792 года. Через 2 дня большая часть гарнизона, поддержанная жителями города, взбунтовалась и потребовала от коменданта сдать крепость и город врагу. Возглавлявший оборону Вердена генерал Борепер отказался выполнить это требование и предпочел смерть позору капитуляции, покончив жизнь самоубийством (застрелился). Заменивший его Марсо не имел ни сил, ни возможностей для продолжения обороны. Со слезами стыда и негодования ему пришлось выполнить унизительную процедуру капитуляции — вручить прусскому генералу вместе со своей шпагой и ключи от крепости (2 сентября 1792 года). Этот горький урок Марсо запомнил на всю свою жизнь, воспоминание об этом всегда вызывало в нем ненависть к гражданской войне в любых ее проявлениях. Капитулировавший гарнизон Вердена был выпущен противником из крепости. Вскоре Марсо покинул Национальную гвардию и перешел на службу в регулярную армию, будучи назначен командиром эскадрона кирасир.