class="p1">Сначала я понятия не имел, о чем она, черт возьми, говорит, но я был слишком измотан, чтобы волноваться. Ситуация изменилась, когда я почувствовал влажность на ее коже и внезапно понял, что это не пот. Я плакал!

Лежа там, пытаясь сдержать рыдания, я почувствовал, как матрас за моей спиной сдвинулся. Затем к маминым рукам присоединились две тонкие руки, которые обвили меня. И, наконец, лицо Евы появилось рядом с моим, и она медленно и нежно поцеловала меня в щеку.

Прокручивая в голове то, что только что произошло, я наконец понял истинную причину печали в ее глазах. Должно быть, я плакал все время, пока трахал ее. Вот почему она провела большими пальцами по моим щекам, потому что даже тогда на моем лице уже были слезы, которые она могла вытереть. Ей не было грустно из-за того, что я ее оскорбил, ей было грустно из-за того, что я причинил ей боль.

«Я ненавижу тебя за то, что ты бросила меня вот так». - сказал я тихо, после того как восстановил хоть какой-то контроль над своим голосом.

"Я знаю." Мама прошептала. —" И я этого заслуживаю"

«Я ненавижу эту ситуацию, в которой мы находимся. Каждый раз, когда что-то наконец-то получается для перемен, случается еще одна серьезная ошибка, с которой мне приходится иметь дело» — добавил я, отметив, что ни мама, ни Ева не ослабили хватку на моем теле.

«Хм», — услышал я от них обоих, чувствуя, как мама кивнула в знак признания.

«Я не смогу идти в ногу со временем, если так будет продолжаться». Я признался еще тише, чем раньше, и на этот раз им потребовалось несколько секунд, прежде чем ответить.

"Я знаю ,детка" – сказала мама, отвечая моему тихому голосу. «Я знаю, что мы облажались. С нашей стороны было неправильно взваливать все это на ваши плечи. Я знаю, какой ущерб мы тебе причинили". Она сделала паузу и начала слегка почесывать мой затылок. «Нам нужно только пережить этот развод. Клянусь тебе, Детка, я искуплю все, что сделал! Чего бы это ни стоило, я помогу тебе исцелиться. И я буду заботиться о тебе, а не быть обузой!»

«Мы оба сделаем это». – убежденно добавила Ева, прежде чем поцеловать меня в плечо.

Я не знал, смогу ли им поверить. Не потому, что я сомневался в их искренности или намерениях, я уже прошел это несколько недель назад. Я просто понятия не имел, смогут ли они вообще справиться с тем, что произойдет в будущем, потому что они полагались на меня, чтобы справиться с настоящими трудностями. Я не знал, хочу ли я делать это больше. Но в тот момент я решил цепляться за надежду на то, что они активизируются. Я придвинулся ближе к маме, а затем Ева прижалась ближе ко мне за спиной.

«Мой прекрасный малыш». Мама тихо ворковала, гладя меня по волосам. "Засыпай. Завтра будет лучше. Я обещаю."

Я не знаю, было ли это физическое истощение, мышечное расслабление, вызванное моим оргазмом, или эмоциональное истощение, в котором я находился, но я сделал так, как сказала мне мама, и через минуту заснул.

Когда на следующее утро я проснулся один и воспоминания заполонили мой разум, я заметил три вещи.

Сначала я почувствовал странное освобождение. Я понятия не имел, почему, но я чувствовал себя даже лучше, чем после того грандиозного праздника благодарения, когда у меня наконец, спустя годы, появилась возможность высказать все свои обиды всей семье.

Однако второе, что я заметил, это то, что, несмотря на положительный побочный эффект, мне было чертовски неловко! Я был работающим, самостоятельным человеком, который заботился о дерьме... и я плакал, как проклятый ребенок, на руках у матери и сестры, потому что папа был жесток со мной. Ебать. Мою. Жизнь! Мне бы очень хотелось просто ускользнуть из дома и избегать мамы и Евы в течение следующих нескольких недель, но в какой-то момент мне пришлось отвезти маму в кампус колледжа и поступить туда.

Наконец, после того, как я смирился с тем, что сделал, пришло мое третье осознание. Вина.

Всего несколько дней назад я сказал Джону, что не рассматриваю секс как случайное развлечение, что он на самом деле что-то значит для меня и что я останусь верным своей девушке. А потом я пошел дальше и трахнул свою маму. Почему-то я не думал, что Миа просто согласится на это, даже после того, как она дала мне разрешение сделать это с моей сестрой.

Покачав головой, я встал с кровати и собрал кое-какую одежду. Пока я все равно был в шкафу, я также упаковал в свою спортивную сумку приличную сумму денег для встречи с Джоном позже в тот же день. Затем я прокрался в ванную, чтобы принять душ и одеться.

Я почувствовал легкое облегчение, когда понял, что я не просто один в своей спальне, но и на самом деле один в своей квартире. Я понятия не имел, куда мама и Ева пошли так рано в субботу, но подозревал, что они, вероятно, просто пошли за покупками, поэтому я схватил спортивную сумку, полную денег, а также свой почти нетронутый ящик с инструментами и поехал в квартиру.

Четыре часа подъема, переноски и сборки мебели из ИКЕА заставили меня вспотеть, как свинья, даже несмотря на относительно умеренную температуру позднего марта. Оставаясь верным стандартам безопасности, которые я установил во время ремонта своей квартиры, я уже успел продырявить свою рубашку, поэтому просто выбросил ее. Итак, когда семья внезапно вошла в дверь, отвечая на вопрос о местонахождении мамы и Евы и позволив им увидеть меня без рубашки и покрытого потом, первое, что я услышал, это свист Мэгги.

" Я должен сказать, маленький кузен" - сказала она, подойдя ко мне, обвила одну руку вокруг моей талии и начала проводить по шрамам на моем туловище вытянутым указательным пальцем. «Видеть тебя таким, с этими шрамами, которые придают тебе вид плохого парня… Может, нам стоит как-нибудь встретиться».

Она посмотрела на меня с многообещающей улыбкой, на которую я сначала улыбнулся в ответ.

"Ага? Знаешь, кто еще так думает?" - я ответил, приподняв бровь, которая опустилась, прежде чем продолжить твердым и явно невесёлым голосом. «Моя девушка».

Она выглядела довольно встревоженной и быстро отступила назад, но я оценил, что она поняла мою мысль без необходимости дальнейших объяснений. Возможно, эта реакция была резкой, но чувство вины, которое я чувствовал из-за