Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чем же заинтересовала его моя персона?
— Давно ли у меня работаешь? Кто рекомендовал? — директор бросил на своего помощника быстрый, оценивающий взгляд. — Но я тебе ни о чем не говорил, — он сделал привычный отстраняющий жест рукой.
«Значит, они вышли на Антона», — подумал Сеславин и спросил как можно безразличнее:
— А Лазуткин наш чего им понадобился?
— Ваш, Евгений Андреевич! — ласково сказал директор и нацелился 'пальцем в грудь Сеславину: — Вы его мне рекомендовали. Когда–то. — И, улыбнувшись, добавил: — А что им от него надо — даже знать не хочу. У меня своих забот хватает. Завод не игрушка! — Он вышел, даже не потрудившись затворить за собою дверь, и Сеславин подумал неприязненно: «Ну конечно, хочет иметь все — и старинный камин, и редкие акварели, и женьшеневую настойку. Все, кроме неприятностей. Откуда все это берется — ему неинтересно».
Он снял трубку, набрал номер директорской приемной:
— Олечка, Антон у тебя или в гараже?
— Антоша взял отпуск, — ответила секретарша. —
На неделю. Сегодня вышел Коля Марфин, но он повез шефа на дачу.
Сеславин повесил трубку:
«Значит, Антон на свободе? Тогда откуда же они знают обо мне? Миша Терехов? — Евгений Андреевич собрался было набрать номер Гоги, но тут же положил трубку. — Если он засыпался, то звонить опасно».
Стараясь отогнать мрачные мысли, Евгений Андреевич пошел по цехам. Надо было выполнить поручение директора — собрать сведения по внедрению рационализаторских предложений. За разговорами с начальниками цехов и работниками бриза Сеславин немного отвлекся. Но червячок сомнений нет–нет, но давал о себе знать легким покалыванием в сердце.
Вернувшись в кабинет, Сеслааин снова ощутил острое беспокойство. Его мучила неизвестность. «Что же, сидеть и ждать, пока за тобой придут? — думал он. — Или последовать совету шефа, поискать укромный уголок. Директор, наверное, знает больше, чем сказал. Ему–то чего бояться? Приобрел с моей помощью пару каминов, дубовые панели. Ну и что? Тут же соврет: «Я думал, что Сеславин покупал их для меня в комиссионке!» Сеславин снял трубку, набрал домашний телефон директора.
— Женечка, — ласково пропела директорская супруга, — Павел Лаврентьевич на даче. Что–нибудь срочное?
«Женечка! — с ожесточением подумал Сеславин. — Какой я тебе Женечка, сопливка!» И, повесив трубку, сказал громко:
— Стерва!
Он набрал номер дачного телефона. Подошла Мария Лаврентьевна, старшая сестра шефа.
— Павел приехал, сейчас покричу. В саду где–то бродит. Вы–то как живете, Евгений Андреевич? Давно у нас не были.
Голосу старухи был, как всегда, добрый и участливый.
— Живу потихоньку, Марья Лаврентьевна, — бодро сказал Сеславин. — Ноги еще бегают, и ладно!
— Приезжайте к чаы отдохнуть, — пригласила старушка. — А Павлушу я сейчас покричу.
«Как же, приедешь к вам без приглашения шефа!» — усмехнулся Сеславин, прислушиваясь, как старуха, наверное в окно, кричала: «Павлуша, Павлуша! Тебя Евгении Андреевич спрашивает». После этого наступила тишина, видимо, Мария Лаврентьевна пошла за братом в сад. А через несколько минут сказала расстроенным голосом:
— Евгений Андреевич, вы тут? Ждете?
— Жду, Мария Лаврентьевна, — отозвался Сеславин, сразу понявший причину расстройства старухи.
— Куда–то пропал. Может, с соседом на реку пошел? Или в преферанс с ним сел играть… Вы уж завтра утречком позвоните…
«Вы хотели получить информацию? — подумал Сеславин. — Вы ее получили. Даже в большем объеме, чем хотели. Вас избегают, а это ох какая неприятная информация». Он встал со стула, прошелся по своему маленькому кабинетику. «Дома у меня ничего не найдут. На даче? Так… мелочи. Еще не проданный камин, коллекцию никому не нужных древностей. Остается сберкасса. Книжки у меня на предъявителя. И найти их непросто. Да и в чем, собственно, могут меня обвинить? За каминами я сам не лазал, уникальные потолки не разбирал. Организация преступной группы? Но это — если Лазуткин заговорит! А его еще поймать нужно. Терехов? Этот будет молчать. Тертый калач. Да если и заговорит, можно все отрицать. По методу шефа: и я не я, и хата не моя!»
Вспомнив про шефа, Евгений Андреевич вспомнил и про его совет — пораньше уйти, отвлечься. Он осторожно закрыл дверь, повернул ключ. В кабинете зазвонил телефон. Сеславин решил не возвращаться, но внезапно ему пришла в голову мысль о том, что это директор. Может быть, он действительно ходил на речку и, вернувшись, узнал от сестры о его звонке? Евгений Андреевич открыл дверь, подбежал к телефону.
— Евгений Андреевич? — спросил незнакомый мужской голос. — Майор Белянчиков из уголовного розыска. Здравствуйте.
Сеславин молчал. Это «здравствуйте» прозвучало издевательски.
— Вы меня слышите, Евгений Андреевич? — переспросил Белянчиков.
— Слышу.
— У меня есть к вам разговор. Не смогли бы мы встретиться? Я вас жду у проходной…
Лазуткину удалось уговорить молоденького шофера с «пикапа» пригнать «Москвич» от дома на вторую линию Васильевского острова. На тихой этой улице можно было, не привлекая внимания прохожих, сменить номера. Да и от дома недалеко — меньше шансов, что белобрысого сосунка остановит за какой–нибудь промах инспектор ГАИ и обнаружится, что сидит он за рулем чужой машины. У Лазуткина кошки скребли на сердце, когда он вручал парню ключи от «Москвича» и червонец задатку. Вдруг взбредет белобрысому в голову поживиться за его, Лазуткина, счет? И привет рулю! Только и видел он свой «Москвич»… Хоть и пытался Антон доходчиво объяснить парню, что всего–навсего решил улизнуть от бдительного ока жены, да вряд ли тот поверил. Не такая нынче молодежь, чтоб пустым словам верить. Вот когда тридцатник пообещал «за труды», тогда и ударили по рукам.
Договорились, что Антон будет ждать парня в «пикапе», но Лазуткин не утерпел и, как только парень скрылся в дверях метро, включил зажигание. «Чем мучиться в ожидании, лучше самому приглядеть, — решил он. — Для порядка!»
Он притормозил «пикап» напротив своего дома как раз в тот момент, когда ничем не примечательные серо–белые «Жигули» резко тормознули перед его «Москвичом», выезжавшим из ворот, и двое мужчин, выпрыгнув из «Жигулей», распахнули дверцы «Москвича».
Чутье подсказало Лазуткину, что нельзя спешить, срываться с места. Он включил скорость, легонько нажал на акселератор, и машина почти бесшумно тронулась. Обыкновенный «пикап», прозванный «фантомасом». сотни которых развозят по городу продукты, белье и мелкие грузы. Он бросил машину сразу за углом, у станции метро, но сам поехал на трамвае, потом несколько раз пересаживался то на