В 7.00 до 30 танков противника атакуют южную окраину с. Плота.

В 8.00 обнаружена колонна до 30 танков противника в направлении Жимолостное.

В 8.00 танки противника в движении на с. Покровка.

В 8.40 10-я гв. мбр приостановила движение и ведет бой левее Плоты, готовится к отражению танков на Жимолостное.

В 8.30, обходя правый фланг 11-й гв. мбр в направлении Покровки, появилась колонна танков противника. На участке

12-й гв. мбр спокойно.

26-я гв. тбр отходит в направлении Новоселовка»[769]

В 8.50 Плота и Мало-Яблоново были полностью захвачены противником, но его дальнейшее продвижение было остановлено усилиями всех частей и соединений, которые были собраны в этом районе. К четырем часам дня 10-я гв. мбр полностью вышла и закрепилась на восточных окраинах Жимолостного, северных и северо-восточных окраинах с. Плота.

Одновременно с наступлением на Прохоровку корпус генерала Г. Брейта атаковал и правый фланг 35-го гв. ск в направлении сел Выползовка, Ново-Хмелевое. Но эти попытки оказались безуспешными. Из оперативной сводки № 116 штаба 5-го гв. Змк к 23.00 15 июля:

«…4. 3-й мсб 10-й гв. мбр с 51-м гв. тп при поддержке 3-го дивизиона 285-го мп и артдивизионов бригады в 19.00 достиг и ведет бой за Плоту.

2-й мсб 10-й гв мбр после упорного боя занял Жимолостное.

В результате боя бригада имеет потери: Т-34 сожжено —

4 шт., подбито – 9 шт., потери личного состава уточняются.

5. 11-я гв. мбр в течение дня вела упорные оборонительные бои с крупными танковыми и мех. частями противника, к 23.00 занимает прежнее положение.

6. 12-я гв. мбр в20.00 15.07 была атакована двумя батальонами пехоты при поддержке 14 танков. Организованным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем атака противника была отбита. На поле боя противник оставил два сгоревших танка и 150 солдат и офицеров»[770].

К исходу 15 июля линия фронта южнее Прохоровки стабилизировалась. Это был последний день, когда противник смог здесь продвинуться вперед.

Оценивая результаты боевых действий в полосе 69-й А, необходимо подчеркнуть следующее. Армия выполнила поставленную перед ней задачу в оборонительной операции. Она подготовила достаточно прочный рубеж обороны, который выдержал сильные многодневные удары противника. На завершающем этапе операции ее соединения при отсутствии резервов, достаточного количества вооружения (особенно танков и артиллерии) и боеприпасов в тяжелейших условиях боя с превосходящими силами противника сумели выстоять и вовремя, по приказу, отошли, заняв новый оборонительный рубеж.

В то же время необходимо отметить ряд недостатков, серьезным образом повлиявших как на управление войсками, таки на их действия. Это прежде всего недочеты в организационном плане. Армия до начала июля не имела корпусного управления. Только перед самым началом немецкого наступления она получила управление 48-го ск. В ходе боев отмечались случаи нарушения управления частями и соединениями, потери связи. Неслучайно приказ командующего Воронежским фронтом № 00194 от 21 июля 1943 г. о наложении дисциплинарных взысканий по итогам оборонительной операции был адресован ряду командиров соединений генерала В.Д. Крючёнкина.

Зная о серьезных потерях, которые понесли войска фронта в двухнедельных боях, и опасаясь неожиданностей от умного и коварного Манштейна, Ватутин 16 июля в 10.00 отдал приказ войскам фронта о продолжении оборонительной операции. Вот его преамбула:

«Упорной обороной войск фронта противнику нанесены большие потери в личном составе и материальной части, план противника по захвату Обоянь – Курск сорван.

Однако противник еще не отказался от наступательных целей и стремится ежедневным наступлением главными силами обойти Обоянь с востока, а также расширить захваченный плацдарм.

С целью окончательного истощения сил наступающей группировки противника армиям Воронежского фронта перейти к упорной обороне на занимаемых рубежах с задачей не допустить прорыва противником нашей обороны…»[771]

Этот приказ отменял предыдущий – на начало контрудара 12 июля. Некоторых исследователей сбивает с толку точка зрения, которая доминировала в советской историографии Курской битвы. Согласно ей контрудар, начавшийся 12 июля, в этот же день и был успешно завершен. Хотя оборонительная операция еще продолжалась. Однако это не так: цель, поставленная перед войсками фронта 12 июля, достигнута не была. На совещании 13 июля с участием заместителя Верховного Главнокомандующего Г.К. Жукова было принято решение продолжать наносить контрудар, при этом была лишь изменена форма его проведения. Официальным же документом, который прекращал контрудар, являлся именно приказ от 16 июля 1943 г.

Понеся большие потери и окончательно потеряв веру в победу, гитлеровские войска также перешли к обороне. Но удерживать район вклинения – протяженностью до 90 км по фронту и глубиной до 35 км – оказалось делом рискованным, учитывая возможность ударов советских войск под основание выступа. Командование группы армий «Юг» приняло решение немедленно вывести главные силы из боя и отвести их на рубеж, который они занимали до начала наступления.

Командование Воронежским фронтом уже 15 июля предполагало, что неприятель в ближайшее время, день-два, начнет отход, поэтому вечером командующий 5-й гв. ТА был вызван в штаб фронта. П.А. Ротмистров вспоминал:

«Ночью меня вызвали на КП генерала армии Н.Ф. Ватутина. К моему приезду А.М. Василевский уже улетел в штаб Юго-Западного фронта, а Г.К. Жуков отдыхал.

Командующий фронтом информировал меня о положении на Воронежском, Центральном, Западном и Брянском фронтах.

– По имеющимся у нас данным, – говорил Н.Ф. Ватутин, – успехи советских войск под Орлом поставили немецкое командование перед необходимостью принять решение об отводе четвертой танковой армии и оперативной группы «Кемпф» на рубежи, с которых они начинали наступление. – В комнате было душно, и распахнутые настежь окна не приносили прохлады. Ватутин расстегнул воротник гимнастерки и продолжал: – Так вот, нам надо не упустить момент, когда противник начнет отводить свои войска, наседать на него, бить, как говорится, в хвост и в гриву. А это лучше всего могут сделать наши подвижные соединения – танковые и механизированные корпуса.

– Все правильно, – согласился я. – Но у нас, товарищ командующий, еще много разбитых машин, хотя к восстановлению поврежденной боевой техники наши ремонтники приступили уже тридцатого июля.

– Понимаю, Павел Алексеевич, – мягко притронулся к моему плечу Николай Федорович. – Я сам внес предложение вскоре после перехода в контрнаступление вывести вашу армию в резерв для пополнения личным составом и боевой техникой. А пока танкистам следует еще раз надавить на фашистов.