Индикаторы фильтров зашкаливали. Даже если он примет дозу, фильтры не в состоянии будут справиться с ней и пойдут в разнос, отравляя весь организм. Он не знал это наверняка, но проверять на практике хотел меньше всего.

Какой-то азиат споткнулся о его ногу и смачно выплюнул:

— Лаовай…

Петр завыл, хотя ушиб был явно незначительный. Нужно было выбираться, но он не находил сил поднять себя с земли. С трудом подобрав ноги, он приготовился предпринять очередную попытку встать, но новый приступ вытянул его по мостовой.

Казалось, прошла вечность, пока Кудасов, превозмогая боль и слабость смог добраться до узкой улочки, на которую выходил проулок. Вцепившись в угол дома, Петька жмурился от режущего глаза света.

Все должно было быть иначе.

Мимо изредка проезжали машины. Редкие прохожие брезгливо косились на трясущегося нарика, обходя его по дуге и морщась. Когда практически перед ним на другой стороне дороги остановился седан с родным логотипом на корпусе, Петр собрал все оставшиеся силы и рванулся к нему.

Визг прохожей привлек внимание окружающих. Кудасов отшатнулся от чуть не сбившей его машины и растянулся на капоте седана LPС. Неестественно выгнув назад шею, он на мгновение крепко сжал челюсти, чтобы последующий приказ прозвучал членораздельно:

— Идентифицируй меня!

Молодой парень нервно сглотнул и выскочил из автомобиля.

— Иден… ци…  КТО Я?! — возопил Кудасов, превозмогая отчаяние и боль.

— Вы п-пакетик чипсов! — послушно отрапортовал водитель.

Очередная судорога заставила Петра замычать. Он упал с капота и свернулся калачом у ног парня, пережидая мгновение особенно нестерпимой муки.

— Не чип…  лицо…

— Матерь божья…  — парень упал на колени, — вы П-п…

— Доставь меня…  сюда.

* * *

Понаблюдав за началом занятия по физподготовке, Михаил направился в бассейн. Тело требовало работы, бурлящая энергия — выхода. Прыгая в изумрудную бездну, он подгонял себя и время. «Знать жизнь и прожить ее — не одно и то же» — думал он, обращаясь к Ирине. «Наверняка, я упускаю множество возможностей и не вижу массу выходов, но я больше не могу и не хочу ждать и прятаться, прятаться и ждать» — оправдывался он перед собой и Григорием, который наверняка имел бы что сказать, знай о надвигающейся на бывшего шефа опасности.

Только я знаю адекватную цену своим желаниям. Только я могу ее назначать.

И я верю тебе, Анька: ты не разменяешь мою жизнь на что-то менее ценное.

Я верю тебе. Пусть я влюбленный дурак, но и это — мой выбор!

Я имею право надеяться на лучшее. Я имею право бороться за это лучшее. А ты имеешь право решать, что является лучшим для тебя. Имеешь право положиться на меня, даже если это право не морального свойства.

Он вынырнул и ударил кулаками по воде. Дыхание сбилось, но теперь не из-за прокуренных легких — просто Михаил смеялся.

Мы с тобой те еще философы, Анька. Даже если твое знание о мире — мозаика из всех существующих в открытом доступе баз. Даже если твое мнение — перемолотая в мясорубке нашего времени жажда жить в соответствии с мертвыми устоями и забытыми традициями. Даже если твоя логика построена на многоходовом эгоизме, в итоге мы придем к одному и тому же. Разными дорогами, разными средствами, но знак помыслов совпадает, а значит рано или поздно будет точка, де мы встретимся. Сегодня…  или завтра.

Сегодня.

Трекинг людей из контакт-листа был выставлен на километровую дальность. Михаил проплывал девятый круг, когда сигнал Анны появился в ближайшем радиусе и стремительно приблизился.

— Вика, открой купол, предупреди охрану, что я сам встречу.

— Михаил Юрьевич…

— Я вижу тебя, Анют. Поднимаюсь.

Он уже вылез из воды и стремительно шел к раздевалкам. Восемь минут спустя руководитель существующего лишь «на бумаге» отдела анализа тендеров LSS LPI вышел из раздвижных дверей на посадочную площадку. Сказать, что Михаил был рад видеть ее, значило здорово преуменьшить, но на его лице не было улыбки.

— Михаил Юрьевич! — Анна спустилась с трапа и встала как вкопанная.

Михаил замер у дверей, разглядывая столь долгожданную гостью. Немного успокоившись, подошел. Перед глазами яркими вспышками пронеслись воспоминания трехмесячной давности, когда под действием впрыснутых жучками галлюциногенов он в мельчайших подробностях и жутчайшем натурализме наблюдал то, что и в страшном сне не приснится.

Крепко обняв девушку, Михаил прошептал ей в макушку:

— Я ждал тебя.

Рудольф Викторович наблюдал их встречу из чистого любопытства. Не часто на Песок-2 садились беспилотники женщин Королева. Да и женщин этих было чуть. Президент никогда не проявлял чувства на людях. Он вообще не проявлял чувств и потому в наличии их у Михаила общественность логично не верила. Именно поэтому директор станции Песок-2 так долго и удивленно смотрел на встречу Михаила с прибывшей девушкой.

Узнать, кто прилетел и кого Королев пошел встречать сам, в операторскую прибежали посмотреть и сотрудники СБ. Несколько мужиков сгрудились перед разделенной на квадраты стеной и так и стояли, воочию наблюдая и смакуя подробности слишком закрытой и неинтересной личной жизни еще недавно большого босса.

— Что с тобой? — Михаил с беспокойством наблюдал, как Аня потирает лоб и висок, будто от его объятий у нее разыгралась мигрень.

— Не пойму…  такое чувство, что на меня куча народу смотрит и…  они ненавидят меня.

— Ира, — Михаил отвернулся и отошел на пару шагов, — нет, ты можешь и сделаешь! Сейчас же! Нет, я не хочу это знать. Ты мне тоже дорога, — он сбавил тон, — поднимись на посадочную площадку…  точно? Хорошо. Замечу еще раз, мы распрощаемся…  Сделаю.

Михаил обернулся к Ане, и она изумленно воскликнула:

— Что это было?

— Двести восемьдесят шесть моих новорожденных детей.

— В смысле? Вы усыновили двести восемьдесят шесть…  человек?

— Клонов, — Михаил присел на бордюр и облокотился на колени. Здесь было солнечно и тихо. Мокрые волосы теребил легкий ветер, значительно менее порывистый, чем вне купола. — Уникальная часть партии, которую я хочу воспитать сам.

— И чем же они уникальны?

Михаил посмотрел на Анну и пригласил присесть рядышком. Уходить с площадки не хотелось. Теперь, когда она была рядом, любое место было приемлемо и приятно.

— Они телепаты.

— Вот как. А Ирина?

— Психолог, одна из преподавателей этой группы.

— И она влюблена в вас?

Михаил усмехнулся. Если он признается, что Ирина — экстрасенс, Анна поймет, что у психолога есть другие причины невзлюбить ее.