— Нет, дорогой, дело не в том, что я не хочу гадлить; мне показалось, что тебе не хочется. Просто из деликатности я проявила внимание… Ты же сам меня всегда попрекал. Конечно же, я хочу гадлить! Пожалуйста, не смотри на меня так…

— Слушай сюда. Я могу уложить любого флефноба…

— По правде говоря, Нернт, мне кажется, ты единственный, кто еще не знает. Все остальные…

— Ну что, испугался, а? Ну давай, давай…

Но никакого намека на Рабда.

Мэншип осторожно пошел по мощеной улице, перепрыгивая через ручейки. Он слишком приблизился к стене темного здания. Тут же угодливо распахнулась зигзагообразная дверь, приглашая войти. Мэншип с секунду поколебался и шагнул внутрь.

Здесь тоже никого не оказалось. Уж не спят ли флефнобы в каком-нибудь центральном здании, наподобие дортуара? А вообще-то они спят? Не забыть бы настроиться на какой-нибудь мозг и выяснить. Информация может оказаться полезной.

Здание, в которое он попал, походило на склад; повсюду высились стеллажи. Стены между тем оставались голыми. Видно, у флефнобов было некое предубеждение против того, чтобы ставить вещи около стен. Стеллажи поднимались высокими ярусами — причем опять-таки имели самую разнообразную форму. Мэншип подошел к полкам, расположенным на высоте его груди. Десятки жирных зеленых мячиков лежали в фаянсовых чашках. Пища? Возможно. Выглядели они явно съедобно, как дыни.

Мэншип протянул руку и взял один мячик. Тот тут же захлопал крыльями и взлетел к потолку. Все остальные зеленые мячики на всех полках тоже расправили многочисленные тонкие крылышки и вспорхнули вверх, как будто стая сферических птиц, потревоженных в своих гнездах. Долетев до сводчатого потолка, они словно испарились.

Мэншип, пятясь назад, торопливо покинул это место через открывшуюся перегородку. Похоже, где бы он ни появился, он включал сигнал тревоги!

Оказавшись на улице, Мэншип уловил какое-то новое чувство. Создавалось впечатление бурлящего кругом возбуждения, напряженного ожидания. Индивидуальные мысли почти отсутствовали.

Внезапно это беспокойство разразилось жутким душевным криком, почти что оглушившим Мэншипа.

— Добрый вечер! — услышал он. — Пожалуйста, прослушайте чрезвычайный выпуск новостей. Пукр, сын Кимпа, обращается к вам по всепланетной мысленной связи. Вот последние сведения о плоскоглазом чудовище.

Сегодня вечером, в сорок три скимса после бебблеворта это существо было материализовано профессором Лирлдом с астрономического объекта 649-301-3 в ходе эксперимента по односторонней телепортации. Советник Гломг, по долгу службы присутствовавший при проведении эксперимента, видя агрессивность, с которой чудовище вело себя, немедленно предупредил Лирлда о том, насколько опасно оставлять его в живых.

Лирлд проигнорировал это предупреждение, и позже, когда советник Гломг отбыл вместе со своим сыном Рабдом, известным межпланетным исследователем и светским флефнобом, чудовище пришло в неистовство. Разрушив клетку из толстой бумаги, оно вырвалось на свободу и атаковало профессора с помощью неизвестных лучей высокой частоты, которые, очевидно, испускают его невероятно плоские глаза. Лучи, видимо, по своему действию аналогичны тем, которые выбрасывает грепсас второго порядка при отказе всех предохранителей. В настоящий момент ведущие ученые-психофизики в спешном порядке работают над этим аспектом проблемы.

Однако профессору Лирлду пришлось собственной жизнью заплатить за свое научное любопытство и пренебрежение мнением советника Гломга. Несмотря на все усилия Срина ассистента Лирлда, предпринявшего упорные и храбрые попытки спасти жизнь старого ученого, Лирлд погиб ужасной смертью в результате свирепого нападения чудовища. Убедившись, что его руководитель мертв, Срин начал отступать щупальце за щупальцем, все время сражаясь и едва успев скрыться.

Это инопланетное чудовище в настоящее время находится на свободе где-то в нашем городе! Всех жителей просим сохранять спокойствие и не поддаваться панике. Как только власти будут знать, что следует предпринять, они сделают все от них зависящее. И — самое главное — помните: сохраняйте спокойствие!

А пока Рабд, сын Гломга, отложил свой свадебный полет, который должен был начаться сегодня вечером. Как вы знаете, он вступает в брак с Тект, дочерью Хилпа. Тект — звезда фнеша и блелга южного континента. Рабд ведет группу флефнобов-добровольцев в научные кварталы города, где в последний раз видели чудовище, с целью уничтожить его при помощи уже существующего конвенционального оружия, пока тварь не начала размножаться. Мы будем держать вас в курсе событий. Пока все.

Этого более чем достаточно, решил Мэншип. Сейчас уже не оставалось никакой надежды, что он сумеет найти способ вступить в контакт с этими существами, сесть и спокойно с ними договориться о том, как ему можно добраться до дома, — что стало бы решением, которого искренно желали все. Но теперь команда прозвучала: ату Мэншипа!

Ему это совсем не нравилось.

С другой стороны, не надо больше беспокоиться о Рабде. Если Мэншип не может добраться до флефноба, флефноб сам придет к Мэншипу. Только вот тяжеловооруженный и с намерением убить…

Пожалуй, лучше спрятаться.

Мэншип приблизился к зданию и походил вдоль стены, пока не открылась дверь. Зашел внутрь, подождал, когда она за ним закроется, и осмотрелся.

К его великому облегчению, это, по всей видимости, было отличное укрытие. Центр помещения занимало огромное количество громоздких тяжелых предметов; ни один из них, насколько мог судить Мэншип, не был живым, и все они были успокаивающе непрозрачными. Он протиснулся между двумя предметами, похожими на столешницы, поставленные стоймя, с тоской уповая на то, что сенсорный аппарат флефнобов не включал в себя таких механизмов обнаружения, с какими он еще не сталкивался.

Чего бы он только не отдал, чтобы снова оказаться доцентом университета Келли, а не быть плоскоглазым чудовищем, в ярости рыщущим, причем против своей воли, по инопланетной столице!

Мэншип поймал себя на том, что думает о неведомой силе, которой он якобы обладает. Что это за чушь насчет высокочастотного психического луча, испускаемого его глазами? Ничего вроде от него не исходило… И тем не менее Лирлд что-то говорил об этом, перед тем как растаять.

Может, существовал какой-то побочный продукт деятельности человеческого мозга, который был виден только флефно-бам и наносил им страшный вред?

В конце концов, ведь способен же он настраиваться на мозг флефнобов, а они на его мозг настраиваться не могли. Не исключено, что единственный путь, каким он мог дать им почувствовать свое душевное присутствие, был некий чудовищный удар мысли, буквально разрывавший их на части.

Но, видимо, он не мог включать и выключать его по своему желанию — Мэншип никак не воздействовал на Лирлда, когда тот выстрелил в первый раз.

Вдруг до него донеслись всплески каких-то новых, возбужденных мыслей, проникавших откуда-то с улицы.