Но поверь, была бы она сейчас такой же мелкой, как тогда, ты бы перестала в этом сомневаться.

— Вы лжете! — во весь голос вскрикивает Ракель, довольно тяжело дыша и крепко сжав руки в кулаки. — ВЫ ВРЕТЕ! Тетя никогда не была проституткой! НИКОГДА! ОНА — ПОРЯДОЧНАЯ ЖЕНЩИНА.

— Нет, милая, я не лгу. Я рассказала все, что мне было известно.

— Тетя Алисия всегда говорила, что легла бы в кровать только со своим мужем. И больше ни с кем!

— И ты ей веришь?

— Немедленно прекратите оскорблять ее.

— И знаешь, я нисколько не сомневаюсь в том, что ее любимая племянница пошла в нее. Уверена, что ты тоже спала со многими, чтобы стать такой известной во всем мире.

— Кто вам это сказал? КТО? СКАЖИТЕ МНЕ! Откуда вам известно все это? Откуда вам известно то, чего вы никак не можете знать?

— О… — хитро улыбается Эва. — Я очень долго собирала всю информацию буквально по крупицам, прежде чем сложить этот сложный пазл. Пришлось расспросить очень многих людей, которые были в курсе всей этой истории. Не все, конечно, согласились говорить, но некоторые оказались очень разговорчивые. За небольшую плату, разумеется. И в числе этих людей те, кто работал в том ночном клубе, где твоя тетка крутила голой задницей в молодости.

Эва ехидно усмехается.

— Все-таки у меня есть огромное преимущество, — задумчиво добавляет Эва. — Я — дочь многоуважаемого Гильберта Вудхама, которого все по-прежнему очень сильно любят и глубоко уважают. Да, даже если судья обвинил его в попытке изнасилования твоей тетки, есть те, кто не поверил словам этой прошмандовки и до сих пор вспоминает этого человека добрым словом.

— Наверняка эти люди просто хотели оклеветать тетю Алисию и обелить вашего отца.

— Нет, дорогуша, если бы ты лично спросила об этом свою тетку и хорошенько прижала ее к стенке, то она бы выложила бы тебе всю правду. Может, что-то скрыла бы, чтоб уж совсем не позориться. Но Алисия точно подтвердила бы, что она спала с мужиками за деньги и убила моего папулю.

— ЛГУНЬЯ! — во весь голос вопит Ракель. — НАГЛАЯ ЛГУНЬЯ! Вы ответите мне за клевету! Я лично подам на вас в суд за то, что вы оклеветали мою тетю! Вам придется за это ответить! Я это просто так не оставлю!

— Только перед тем, как раскидываться угрозами, ты сначала докажи, что твоя тетушка не была проституткой в молодости и не убила человека, — с гордым видом и хитрой улыбкой уверенно говорит Эва. — Любые слова нужно доказывать, а ты уж точно никак не сможешь обелить свою тетеньку.

— Я сделаю для этого все возможное. Клянусь, Эва, если вы действительно оклеветали мою тетю Алисию, то вам придется пожалеть об этом.

— Смотри как бы не получилось, чтобы суд обязал выплачивать моральный ущерб не меня, а тебя и эту дрянь… — Эва ехидно ухмыляется. — Которая могла бы стать моей мачехой, если бы папа женился на ней. Хм… Мачехой, которая всего лишь на десять лет старше меня.

— Я так понимаю, вы не хотели, чтобы ваш отец женился на ней, — предполагает Ракель.

— Да, я действительно не хотела видеть эту женщину своей мачехой. И я миллион раз пыталась убедить отца в том, что ему не нужна какая-то швабра, которую он подобрал в том клубе и решил взять под свое крыло. Однако он оказался непреклонен, потому что был слишком окрылен любовью к этой проститутке. Папа не верил своей собственной дочери и не слышал ее мольбу о том, чтобы он не бросал мою маму. И ладно бы он привел в дом нормальную порядочную женщину. Возможно, со временем я бы и смирилась. А может, мне и вовсе не пришлось бы жить с ней.

Эва крепко сжимает руки в кулаки.

— Но в моем доме никогда не стала бы жить какая-то жалкая прошмандовка, которая побывала в постели у сотни мужиков, — уверенно заявляет Эва. — ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ МОЙ ТРУП! А если бы у отца хватило смелости жениться на Алисии, то клянусь, я бы превратила жизнь этой проститутки в настоящий ад. Она бы сбежала из дома в одних лишь трусиках. Не захотела бы оставаться там ни на секунду.

— Не смейте называть мою тетю проституткой, — возмущается Ракель, крепко сжав руки в кулаки. — НЕ СМЕЙТЕ! ОНА — НЕ ПРОСТИТУТКА! ОНА — ПОРЯДОЧНАЯ ЖЕНЩИНА!

— Мне все равно, веришь ли ты всему, что я рассказала, или нет, — с надменным взглядом заявляет Эва. — Моим делом было рассказать про бурную молодость твоей тетушки. И я это сделала. А дальше будет что будет.

— Неужели вы хотели, чтобы я возненавидела тетю после таких откровений? Чтобы я начала считать ее такой же тварью, какой ее считаешь и вы сами?

— Было бы здорово, — хитро улыбается Эва. — В этом случае ты бы не горевала по этой мерзавке после того, как она сдохнет. А больше у нее никого и нет. Так что…

— Забудьте об этом, Эва. Я люблю свою тетю Алисию, несмотря ни на что. Несмотря на то, кем она была и кем является сейчас. И будьте уверены, я буду защищать ее до самого последнего вздоха.

— Хорошо, защищай. Правда, это все равно окажется бесполезно. Потому что эта тварь в любом случае сдохнет.

— Нет, Эва, не надо…

— Я ждала этого дня целых шестнадцать лет. И не собираюсь ждать еще больше.

— Пожалуйста, Эва, не делайте этого, — с жалостью во взгляде умоляет Ракель, подойдя поближе к Эве. — Отпустите мою тетю… Забирайте все эти деньги и отпустите ее.

— Серьезно?

— Клянусь, мы все забудем и не станем вспоминать о том, что было, если вы оставите ее в покое.

— Слушай, Кэмерон, ты совсем что ли дура? — презренно усмехается Эва. — Неужели ты думаешь, что я так легко сдамся после того, как все тщательно спланировала?

— Я вас умоляю…

— Нет уж! Я не для того заставила тебя приехать сюда, чтобы так просто отпустить тебя и твою тетку. Вы обе сдохните уже сегодня. Мои люди уже с огромным нетерпением ждут, когда смогут расквитаться с вами обеими. Как сначала они покончат с Алисией, а потом возьмутся и за тебя.

— Нет, Эва, нет! — громко, отчаянно умоляет Ракель.

— Так все, у меня больше нет времени и желания возиться с тобой, — машет рукой Эва. — И так уже черт знает сколько разговариваю с тобой впустую!

— Эва…

— Сейчас я поговорю с тобой намного серьезнее. А ну иди сюда, крашеная стерва…

Эва пулей подлетает к Ракель и залупляет ей крепкую пощечину. После которой та мгновенно чувствует