— Рассказывайте Вы, адмирал, — предложил Джефф. — Ведь я некоторое время был без сознания.

Йоно начал свой рассказ. Богатые обертоны его голоса раскатывались по залу, описывая восторги, опасности, смешные случаи (Джефф поморщился при упоминании о том интересе, который проявила Мейла к его персоне), о дикой красоте жизни в палеолитических степях Восточной Европы…

— Джефф, — закончив историю, адмирал обратился к нему: — Думаю, нам следует рассказать им о другом временном ответвлении. Но это сделаешь ты, потому что меня там не было.

Рассказ Джеффа поверг других в странное оцепенение. Евтерпа опустила голову, глядя на свои руки. Рембрандт ласково прикоснулся к ее плечу.

— Я рад, что я не тот Рембрандт, которого вы обнаружили в ложном времени, — произнес он. — Но думаю, моей сестре хотелось бы познакомиться с тем маленьким человеческим ребенком, ведь у нее еще не было собственных детей.

— Но я все равно благодарю вас за то, что вы спасли ребенка от той, другой Евтерпы, — дрожащим голосом добавила она. — Ведь только поэтому Борис Йоно мог появиться в нашем времени!

Йоно сглотнул.

— Благодарю Вас, мэм, — он встал и поклонился ей. — К сожалению, нам пора вернуться в наш родной мир.

— Так скоро? — теперь Евтерпа поднялась на ноги так, словно ею двигала какая-то гипнотическая сила. — Мы будем рады видеть вас у себя в любое время. И благодарю вас за музыку. Я думаю, музыка является не только убежищем от тревог или способом выражения чувств, но символическим способом описания реальности — чего-то такого, что никто из нас не может постичь до конца.

— Великолепно, — прошептал Йоно.

— Каждый из нас вносит свой вклад в понимание с помощью красоты, которую мы создаем, — тихо добавил Рембрандт.

— Да, — отозвался Йоно. Он взял верхнюю правую руку Евтерпы и поднес ее к губам.

— Пора идти! — напомнил Норби.

— Так скоро? — отозвался Йоно, эхом повторяя слова Евтерпы.

Она посмотрела на него.

— Наверное, каждая жизнь — это часть музыки реальности, которую мы все разделяем. И мы с вами…

— Мы с вами… — повторил Йоно.

— Уходим немедленно! — завопил Норби. — Джефф, твой уикэнд уже почти закончился, и если мы опоздаем в Космическую Академию, у тебя будут неприятности.

— До свидания, Евтерпа, — произнес Йоно. — Встретимся как-нибудь в другой раз.

Норби прикоснулся к руке Джеффа.

«Давай вытащим его отсюда, Джефф, пока Космическое Командование снова не осталось без своего главного адмирала».

Джефф и Норби отконвоировали Йоно обратно на «Гордость Марса». Войдя в рубку, адмирал опустился в кресло и тяжело вздохнул.

— Знаешь, Джефф, наверное, нам не следовало рассказывать Евтерпе о том, как ее другое «я» хотело сохранить девочку у себя. Мы неравнодушны друг к другу, и насколько мне известно, Другие умеют перестраивать ДНК таким образом, чтобы у двух совершенно разных видов появилась возможность…

— Адмирал! — Голова Норби до упора выползла из корпуса, глаза широко распахнулись. — Что у Вас на уме, сэр!

— Харрумпф! Ничего… совсем ничего. Чисто интеллектуальные спекуляции. Норби, летим ко мне домой, на Марс.

— Но я должен вернуться на дежурство в Академию, — запротестовал Джефф.

— Мы проведем на Марсе лишь несколько минут, кадет. Я должен вернуть сестре семейную реликвию и объяснить, что, э-ээ… в результате анализов выяснилась иная причина ее возникновения.

— Может быть, сначала стоит убедиться, что реликвия у Вас, адмирал? — поинтересовался Джефф, указав на сейф.

— Великие звезды! — воскликнул Йоно. — А что, если история снова изменилась, и ее там нет? Я почти боюсь открывать сейф. Ты уверен, что видел реликвию в руках у предводительницы племени, когда покидал прошлое?

— Да, сэр. Она пыталась вручить бивень мне, но я отказался. Дело в том, что на основании бивня не было вырезанного рисунка, как на Вашей реликвии.

— Норби, открой сейф, — Йоно нервно сцепил руки. — Мне нужно успокоить нервную систему. Рембрандт прав: путешествия во времени — опасная вещь.

— Вот она! — радостно объявил Норби, распахнув сейф.

Йоно поворачивал бивень то так, то эдак.

— Проклятая штука выглядит точно так же, как в тот момент, когда я положил ее в сейф! Как ты думаешь, Джефф?

Осмотрев реликвию, Джефф кивнул.

— Совершенно так же, сэр.

Норби металлически хихикнул.

— Люди вообще не отличаются особой сообразительностью. Реликвия выглядит точно так же, потому что мы стали частью древней истории. Вернее, я стал ее частью.

— О чем ты болтаешь? — взревел Йоно.

— Во-первых, я вошел в историю, когда кончик бивня мамонта обломился от удара по моему корпусу.

— Но Норби, это было лишь в той истории, которую мы создали своим путешествием в прошлое, — возразил Джефф. — В реальной истории воины племени могли убить того мамонта, или найти его скелет и взять бивень.

— Мамонт был жив, когда мы исчезли, — Йоно озадаченно нахмурился. — Однако сейчас бивень выглядит точно так же, как у меня дома.

— Говорю вам: я вошел в историю! — гордо заявил Норби. — Я являюсь неотъемлемой частью этой реликвии!

— Чушь, — отрезал Йоно. — В реальной истории обломок бивня передавался от поколения к поколению, пока не перешел к русскому космонавту, двоюродному прапрадеду Вины Грачевой.

— Взгляните еще раз на основание бивня, — попросил Норби.

Джефф изучил рисунок. Силуэт в форме полумесяца и таинственная точка-звездочка были такими же, как раньше. Внезапно он ахнул и повернул бивень, не отрывая взгляда от полумесяца. Когда выпуклая часть бивня была повернута кверху, точка располагалась прямо над дугой полумесяца.

— Ты прав, Норби, — Джефф неожиданно рассмеялся. — Неплохой временной парадокс, верно?

— Кадет, прошу вас объясниться! — произнес Йоно глубочайшим басом, напоминавшим раскаты грома.

— Все очень просто, адмирал, — жизнерадостно сказал Норби. — После того, как мы с Джеффом вернули маленькую девочку в ее родное племя, та женщина была так потрясена моим появлением с неба, что вырезала мою шляпу на основании вашей реликвии.

— Невозможно, — пробормотал адмирал, прищурившись на резьбу.

— Очень похоже на то, — заметил Джефф.

— Что ж, придется поверить на слово, — Йоно убрал реликвию в карман своего кителя. — Мне даже думать не хочется о временных парадоксах, имевших к этому отношение. Только прошу вас: не рассказывайте моей сестре! Если ей хочется думать, что это звездочка и полумесяц, пусть думает. Остается лишь доказать ей, что Вина права и реликвия фактически принадлежит семье Грачевых.