Неужели у нее было так грязно, что женщина за два с половиной часа убрала только полквартиры?

— Ой, вы уже вернулись? Я скоро закончу. В детской долго убиралась… — начала объяснять Анастасия Ивановна.

Кирилл быстро на нее глянул и кинулся в свою комнату, откуда немедленно донесся его отчаянный вопль:

— Все, все поломала!

Наташа, естественно, бросилась за Кириллом, Анастасия Ивановна за Наташей. Наташа только глянула — и все поняла.

— Это я виновата…

— Да что случилось? Что не так? — растерялась Анастасия Ивановна.

— Это я виновата… Кирюша!

Кирилл кружил по комнате, заглядывая под стол, на стеллажи и в корзинки, потом бросился ничком на кровать и застучал по ней кулаками:

— Все поломала! Все!!!

Наташа, которая бестолково бегала следом, кинулась к нему, обхватила дрожащее тельце.

— Кирюшенька, миленький, не плачь! Ну да, я понимаю, ты так старался! Но ведь можно новое построить и снова себе сказки рассказывать!

— Уйди, уйди! Выгони эту тетку! Сейчас же! — и, обернув к Анастасии Ивановне зареванное злое лицо, заорал с неистовой ненавистью: — Убирайся вон, дура старая!

Женщина охнула и схватилась за сердце:

— Господи! Что он говорит?!

— Анастасия Ивановна, подождите меня на кухне, — скомандовала Наташа. Ее била такая же дрожь, как Кирилла. Как с ним теперь справиться, как успокоить? Ох был бы ее собственный — выпорола бы! Она торопливо отогнала эту мысль. Не хватает только, чтобы сейчас и свекровь объявилась, как в тот раз.

Анастасия Ивановна фыркнула, гордо вскинула голову в бейсболке, надетой козырьком назад, и хлопнула дверью.

— Кирилл, — повернулась Наташа к ребенку, но он так же неистово накинулся на нее:

— Выгони ее, я сказал! Сейчас же! Она — дура, кретинка крезанутая!

— Кирилл, прекрати оскорблять взрослого человека! — заорала вдруг Наташа. И сама испугалась. Что она делает?

Кирилл моментально замолчал и втянул голову в плечи. Полные слез глаза с ужасом уставились на Наташу.

— Кирюшка, — осторожно сказала Наташа. — Все будет в порядке. Анастасия Ивановна ведь не знала, что это твои сказки. Она посмотрела: игрушки разбросаны. Ей так показалось. Она и собрала их. Аккуратно собрала! Ну что ты замер, мой хороший?

Кирилл разжался и заплакал снова, но уже тихо и горестно, размазывая слезы ладошками по лицу.

— Но ведь ты ничего не ломаешь! А она же поломала все! — трагически прошептал он.

Да, она ничего не ломала. Она каждую его конструкцию осторожненько двигала-двигала-двигала, пока всю пыль из-под нее не стирала. Это была еще та работа! Ну а как по-другому, если сама наблюдала, как Кирюшка все эти штуки собирает и сам себе под нос рассказывает, что да как. Он ведь в том мире находится, который строит.

— Кир, не горюй так. В жизни еще не такие неприятности случаются. Давай выпьем лекарство?

— Д-давай, — все еще плача, согласился он.

Наташа знала, что после такой истерики и успокоительного средства он скоро заснет. Она посидела с ним рядом, гладя по голове и что-то тихо рассказывая. Голос ее журчал и журчал, и скоро Кирилл засопел, подсунув под щеку плюшевого зайца.

Наташа укрыла ребенка пледом и тяжело вздохнула. Теперь надо с Анастасией Ивановной объясняться.

Домработница при появлении своей молоденькой хозяйки не встала, а гордо выпрямилась на стуле и скрестили на груди руки.

— Я не намерена работать в таких условиях! Чтобы какой-то мальчишка сопливый такое себе позволял!

Наташа ведь это и предвидела. Вот как ей сейчас себя вести?

* * *

Перед тем как прислать в дом работницу, Артур попросил мать провести с Наташей инструктаж.

Это была их первая встреча после того, как Кирилл обвинил ее. Но Ольга Викторовна держалась как ни в чем не бывало, и Наташа тоже решила молчать. Кто старое помянет…

Инструкций было много.

— Но самое главное, Наташенька, держи дистанцию! Пусть прислуга знает свое место. Ни в коем случае никакого панибратства. Вежливо, на вы — она тебя намного старше, поэтому можешь ее даже по имени-отчеству звать. Но и она тебя — тоже. И тебя, и Кирилла. Да-да, не надо на меня так смотреть. И еще: прислуга в присутствии хозяев должна стоять.

Наташа после инструктажа даже потеряла аппетит. Весь день думала, думала. А вечером робко сказала:

— Артур… Может, не надо нам никакой домработницы? Мне трудно будет с ней.

— Глупости! Привыкнешь, — отмахнулся он.

И сейчас ее прислуга нарушила сразу три главных правила поведения: сидит, не зовет хозяйку на вы и по имени-отчеству, да еще и говорит нелицеприятные вещи о молодом хозяине. Кстати, тоже не на вы… И Наташа обязана поставить ее на место. Женщину, которая ей в матери годится. Женщину, которая выглядит гораздо более ухоженной, чем ее «барыня». И которая явно занималась всю жизнь чистой и престижной работой.

Может, лучше всего будет рассчитать ее? И дело с концом. А что скажет Артур? И свекровь?

Господи, за что ей еще и это?

Наташа собралась с духом.

— Прошу выбирать выражения. Вы говорите о сыне своего… хозяина, — на последнем слове голос дрогнул. Ой, как противно…

— Выбирать выражения? Ваш ребенок их не выбирал!

Домработница вскочила со стула и заходила по кухне, ломая руки.

— Анастасия Ивановна, давайте мы с вами корвалола выпьем и спокойно все обговорим, — мягко сказала Наташа и достала из шкафчика пузырек.

Анастасия Ивановна залпом выпила лекарство, рухнула на стул, уронила голову в ладони и зарыдала. Наташа села на другом конце стола на диванчик и стала ждать, когда она перестанет плакать, стараясь не расплакаться.

Бурно, но недолго порыдав, Анастасия Ивановна вдруг замолчала, несколько мгновений сидела, замерев, и вдруг вскочила.

— Наталья Петровна! О господи… Я поняла! Я поняла, что я натворила! Я же его конструкции разрушила! Но ведь я же не знала! Я же хотела порядок навести! О господи, бедный малыш…

— Я вас забыла предупредить, значит, я и виновата. Простите, впредь буду внимательней, — с облегчением сказала Наташа. — Кирилл конечно же вел себя неправильно. Я поговорю с ним.

— Простите и вы меня, если можно! И он пусть простит…

— Хорошо-хорошо. На сегодня вы свободны, — сказала Наташа, поднимаясь с диванчика.

— Но я не закончила! Мне еще здесь надо прибрать. И в прихожей. И еще, кажется, продукты на мне?

— Ничего, я сама. Приходите через два дня, в пятницу.

— Но Артур Валентинович нанял меня на каждый день.