В это время повар Рейтфи занимался тем, что заполнял десертами этажерку на стойке самообслуживания.

Касим прижал Брута к животу.

– Пегс просила узнать, нельзя ли, когда экспресс в следующий раз будет проезжать Францию, вместо супа приготовить нам лучше шоколадных мух, – сказал он.

Флинн почти не сомневалась, что он имел в виду шоколадный мусс, но промолчала.

Повар издал звук, напоминавший то ли икоту, то ли смешок, и продолжил расставлять маленькие вазочки с грушевым суфле и ванильным мороженым.

– А я прошу узнать, не отправить ли поскорее в кастрюлю вот эту псину. – Он указал сервировочными щипцами на Брута. – Больше. Никаких. Собачьих. Слюней. В моей. Еде, – выделяя каждое слово, заявил он, клацнув сервировочными щипцами в двух сантиметрах от носа Касима. – К тому же, чтобы произвести впечатление на девочку, нужно не заказывать шоколадные конфеты, а сделать их самому, – с улыбкой прибавил он.

Уши Касима под синими волосами покраснели.

– Я всего лишь выполнил просьбу, – стал защищаться он.

Рейтфи опять то ли икнул, то ли хохотнул и стал напевать себе под нос мелодию из «Призрака оперы».

– Вообще-то он нормальный мужик, – пояснил Касим, когда повар вышел из вагона. – Только иногда слишком прямой.

Улыбнувшись в ответ, Флинн занялась поиском грушевого суфле, которое не выглядело бы слишком кашеобразным.

– А кем работают другие взрослые в поезде? – спросила она, указав подбородком на два столика для персонала.

– Погоди. – Касим усадил Брута на длинную стойку между супницей и ванильным мороженым. – Это чтобы Гарабина сюда не сунулась, – пояснил он. Поезд мчал вдоль бесконечных виноградников, в синих сумерках простиравшихся по холмам до самого горизонта, а Касим перечислял: – Во-первых, есть два машиниста, Генри и Дарсоу. Но Дарсоу сейчас, конечно, сидит в паровозе. Потом, здесь мадам Флорет, Даниэль, Ракотобе Лаламби и Кёрли. Кёрли занимается стиркой и мелким ремонтом. Высокий, тощий, в джемпере с кошками – это Берт Вильмау. Он преподаёт поведение, но при первом же удобном случае ссорится со всеми. Маленький итальянец рядом с ним – это синьор Гарда-Фиоре, наш преподаватель боевых искусств.

Флинн задохнулась:

– Боевых искусств?!

– Ой, только не надо представлять себе ничего фантастического, – сказал Касим, наливая себе в тарелку суп и одновременно пытаясь не дать Бруту засунуть голову в большое ведро буйабеса. – Чаще всего он просто заставляет нас, первоклассников, бегать трусцой до тех пор, пока кто-нибудь не свалится без сил.

Флинн рассмеялась, но по лицу Касима нельзя было сказать, что он пошутил. Снова зажав слюнявого Брута под мышкой, он взял свою до краёв наполненную тарелку.

В залитой светом столовой Флинн вдыхала насыщенный аромат рыбного супа, впитывала тепло, смех и уверенность павлинов. Она уже начинала представлять, как жила бы в этом поезде ученицей. Интересно, какое пожелание она налепила бы на двери кухни Рейтфи? Может, печенье с корицей?

Может, она была бы на уроках внимательней, чем в своей прежней школе? Может, однажды она стала бы кем-нибудь выдающимся?

Но очень скоро Флинн вспомнила, что во Всемирном экспрессе она не учится и никогда учиться не будет. Тёплое чувство в душе превратилось в плотный ком где-то в области желудка. Так бы и разрыдалась.

Вслед за Касимом она прошла мимо учительских столиков, где тот передал Брута Ракотобе. Они уже собирались отправиться дальше, когда Кёрли поднял голову и впился орлиным взглядом в глаза Флинн, словно что-то просчитывал. У Флинн пробежал мороз по коже. Поспешно отвернувшись, она пошла дальше по вагону. Со своего места напротив Пегс она ещё раз оглянулась на Кёрли. Теперь он так бурно обсуждал что-то с Даниэлем и мадам Флорет, что Флинн невольно подумала, не о ней ли они спорят. Она быстро повернулась к своему столику. Нельзя позволить смутить себя. У неё есть важное дело: найти Йонте.

Этой ночью Всемирный экспресс пересёк границу между Францией и Испанией. За окнами поезда тянулись Пиренеи, тёмные и дикие, похожие на каких-то живых существ. В горных озёрах, раскинувшихся вблизи железнодорожного полотна, мерцая, отражалась луна.

К удивлению Флинн, мадам Флорет не показывалась в купе и в этот вечер. Флинн задавалась вопросом, чем же кондукторша занимается всю ночь. Но вообще-то ей было всё равно. По крайней мере, так мадам Флорет не могла заметить, что в десять минут одиннадцатого Флинн, надев халат, прошла по соединительному мостику в сторону спальных вагонов учеников.

В тихих тёплых коридорах лампы ночного освещения отбрасывали колдовские оранжевые призмы на блестящие двери купе. За окнами же с воем нёсся ветер, холодный и колкий. Флинн радовалась, что дошла до купе Пегс, так и не встретившись с кондукторшей.

Касим уже ждал её в коридоре. Она не успела поздороваться, как он отбуксировал её в купе Пегс.

– Эта Флорет по ночам часами патрулирует по составу. Давай лучше не рисковать, – прошептал он. – Хотя для списка это было бы неплохо.

– Для какого списка? – спросила Флинн, но Касим уже закрыл за ними дверь.

Переступив порог купе Пегс, Флинн попала в мир, словно созданный воображением самого Всемирного экспресса. Там было темно, но посередине стоял проектор звёздного света, который разбрызгивал по стенам, лицам и постерам мириады световых точек. Как и во всех купе учеников, вместо двух обычных кроватей по обеим сторонам от окна стояли кровати-чердаки, а под каждой из них помещались шкаф и ряд крючков для одежды, которые Пегс завесила бесчисленными боа из перьев, ожерельями и ворохами тюля.

Кровать справа выглядела незанятой, и Флинн тут же страстно захотелось жить здесь, а не у мадам Флорет. Но кондукторша наверняка ни за что не разрешит ей переселиться.

– Надо было встретиться в другом месте, – пробормотал голос за спиной у Флинн. – Склад куда неприметнее любого купе в спальных вагонах.

Сердце Флинн скакнуло, и она резко обернулась. Прямо у двери стоял Фёдор, оглядываясь с таким видом, словно этот мир пёстрых набросков, боа из перьев и пушинок света казался ему кошмарным сном.

– Ты пришёл, – с облегчением выдохнула Флинн. Заметив, как близко к нему стоит, она быстро отступила на шаг назад. Его окутывал запах гари и машинного масла, от которого у неё слегка закружилась голова. – Я думала, что ты вряд ли придёшь. Ты прогуливаешь работу?

– Прогуливаю? – Фёдор растерянно посмотрел на неё. Флинн отвела взгляд. – Я распределяю работу по мере необходимости, а не прогуливаю. Если бы ты тут работала, ты бы это знала. – Скрестив руки на груди, он смерил её упрекающим взглядом, и Флинн тут же пожалела, что пригласила его. Ну почему воздух между ними был вязким, как клей?!

Они уселись на пол вокруг большой, круглой шляпной коробки. Сняв крышку, Пегс протянула коробку Фёдору, который единственный из них остался стоять: