— Да, чтобы купить себе свободу. А что насчет Элспит?

— Как я могу не верить тому, что видел собственными глазами?

— Не забывай, там присутствовал Рашлин.

— Ну и что?

— Он владеет черной магией, ты разве не знаешь?

— Я на себе испытал ее действие, — ответил Герин, вспомнив, как ужасно он себя почувствовал, оказавшись подвешенным в воздухе.

— Это ли не доказательство?

Моргравиец повернулся к Аремису, бросив на него недоумевающий взгляд.

— Что ты имеешь в виду?

— Герин, он одурачил тебя. Не знаю, чья это была идея, Кайлеха или, что более вероятно, Рашлина, но они ввели тебя в заблуждение, заставив думать, что ты видел смерть Элспит.

— Не говори глупостей! — прорычал Герин. — Это была она, говорю тебе.

Аремис задумчиво потер лоб. Он и представить себе не мог, насколько могущественен Рашлин.

— Предположим, это была Элспит. Ты когда-нибудь сталкивался с чарами?

— Нет. Это какой-то вид магии?

— Я догадываюсь, в чем тут дело. Мы, северяне, больше верим в магию, чем люди, живущие на юге. Пока дети растут, они у нас постоянно слышат о колдовстве и магии. Мой дедушка однажды рассказывал о могущественных чарах, с помощью которых одного человека можно сделать как две капли воды похожим на другого. Только самые сильные колдуны могут применять такие чары.

Герин молчал, потрясенный, и лишь ошеломленно смотрел на Аремиса.

— Элспит была жива и здорова, когда мы расстались, — продолжил Аремис. — Мы даже обнялись на прощание.

Герин упрямо покачал головой.

— Я видел, как она умерла.

— Это была другая женщина, Ле Гант. Они использовали какую-то несчастную и путем заклинания изменили ее внешность. Говоришь, король хотел узнать от тебя что-то? Видимо, что-то важное, раз на твоих глазах убили женщину.

— Кайлех хотел узнать про мои связи с Корелди. Я не имел к нему никакого отношения, но, как выяснилось, он имел отношение ко мне, — ответил узник и захохотал. — Мне зашили веки, это было одной из пыток, и в момент встречи с Корелди я был слеп. Фарроу, а ты ничего не знаешь о нем? Мне показалось, что это был Уил Тирск. — Герин зарыдал, все накопившиеся эмоции нашли выход в слезах. — Я подвел парня и Тирсков.

— Никого ты не подвел, — беспомощно возразил Аремис, понимая глубину переживаний Герина. — Мне так много надо тебе сказать, но времени в обрез, — прошептал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не выложить все про Уила. — Послушай, мне надо идти. Ты здесь пока в безопасности, а я подумаю, как вытащить тебя из тюрьмы. Придется подождать. Никому не рассказывай, о чем мы с тобой говорили.

Он подошел к Герину и, взяв его руку, прижал ее к своему сердцу. То была высшая клятва, какую один солдат мог дать другому. Она означала — я отдам за тебя жизнь.

Герина поразил этот жест. В мире существовало только два человека, кому он когда-либо давал такую клятву. Имя обоих было Тирск — отец и сын. И обоих сейчас уже нет в живых.

— Постой-ка, — спохватился Ле Гант. — По-твоему Лотрин жив?

— Да.

— Этот конь, Галапек, как-то связан с ним, — пробормотал Герин.

— Что? — воскликнул Аремис, рванув Герина на себя так, что ноги солдата почти оторвались от пола. Ле Гант был крупным мужчиной, но похожий на медведя наемник все равно на голову возвышался над ним.

Герин покачал головой.

— Я не могу это толком объяснить. Просто у меня возникло такое ощущение, что конь Галапек, новый жеребец Кайлеха, как-то связан с Лотрином.

— Что точно тебе известно?

Герин нахмурился. Он не мог понять, почему наемника так взволновали его слова.

— Рашлин знает правду о том, что случилось с Лотрином. Я подслушал, как он самодовольно говорил Мирту и Билу, что Лотрин гораздо ближе к ним, чем они думают. А потом пошутил по поводу значения слова «галапек».

Аремис выглядел озадаченным.

— Я не знаю, что оно значит. Похоже на древний язык, — заметил он.

— Так и есть. Галапек означает «предатель». Кайлех назвал нового коня — Предатель. Хуже имени не придумаешь.

Аремис резко повернулся и сказал через плечо:

— Никому не говори об этом. Я вернусь, Ле Гант.

Он буквально выскочил из камеры, захлопнув за собой дверь. Герин услышал, как в замке повернулся ключ, и опять остался наедине со своими печальными мыслями.

* * *

— Ну что? — спросил Мирт, когда Аремис вышел из камеры.

— Давай сначала уйдем отсюда, — ответил Аремис, чувствуя, что его голова готова лопнуть от переполнявших ее безумных мыслей. Казалось, каждый нерв буквально звенит от напряжения. Не может быть…

К счастью, Гас еще не заступил на пост. Мирт поблагодарил молодого, совершенно равнодушного стражника, поставленного сюда в наказание за какой-то мелкий проступок. Парень просто кивнул, когда Мирт напомнил ему, чтобы он хорошенько присматривал за пленником.

На улице Мирт схватил Аремиса за руку.

— Узнал что-нибудь?

— Знаешь, что означает имя Галапек? — спросил он тихо. Когда Мирт отрицательно покачал головой, Аремис закрыл глаза с выражением гнева и отчаяния. — Что за жестокая участь! Это древний язык северян. Оно означает — «предатель».

Мирт был сбит с толку.

— Согласен, имя для лошади довольно странное, даже можно сказать с каким-то необычным подтекстом, но какое отношение все это имеет к Лотрину?

— Ты глупец. Ты просто несчастный глупец! — воскликнул Аремис, не в силах сдержать эмоции. — Конь Галапек и есть Лотрин. — На этих словах его голос прервался. — Рашлин каким-то образом с помощью своей магии превратил Лотрина в коня, и теперь твой расчудесный король использует бывшего друга в качестве слуги, а затем ему одна дорога — на живодерню.

Мирт в ужасе открыл рот, но не смог произнести ни единого звука. Аремис однажды видел человека, пораженного приступом паралича. Приступ мгновенно начался и так же быстро закончился, оставив после себя парализованной одну сторону его лица. Так сейчас выглядел и Мирт. Мышцы его лица, казалось, одрябли, а глаза стали похожи на две тусклые черные пуговицы.

Наконец он пришел в себя и, с трудом ворочая языком, произнес:

— Король сломал его. Мы все видели. Он делал это в загоне, который специально построен для этой цели. Кайлех провел там много дней. Теперь понятно, что все это время он пытался сломить дух Лотрина и в конце концов ему это удалось.

Мирт буквально рыдал, рассказывая об этом. Аремис чувствовал, как и его глаза наполняются слезами. Он уже и вспомнить не мог, когда плакал в последний раз. Возможно, когда увидел тело своей младшей сестры. Кровавые раны, оставленные диким вепрем, прикрывало красивое шелковое платье. Он постарался не думать сейчас об этом.