И как, позвольте спросить, ему стоит сообщить ей, что на борту дракон? Анна выцарапает доктору глаза, просто за то что он одного рода с ее не-покойным не-мужем. Да и чертов доктор редкая змея: он явно был шеей для головы капитана, куда он поворачивал, туда Эрни и смотрел. Команда не замечала, при них доктор молча маячил за спиной Серого Эрни, ни во что не вмешиваясь, и был исключительно, зубодробительно вежлив. Но наедине… Дело явно не чисто. Не то чтобы старого знакомого можно было назвать крепким управленцем, но и размазней он вовсе не был, чтобы вот так сходу слушаться какого-то докторишку. Чем Ливси держит капитана? Ядом, гипнозом, шантажом? Пока не понятно, но Лис не был бы Лисом, если бы не сумел все выяснить.

Первое знакомство с командой прошло лихо. Кают-компания едва не трескалась по швам, вмещая в себя экипаж. Джеймс оглядел присутствующих: не сказать что сплошь отребье, нет. Несмотря на низкое происхождение, на отъявленных головорезов они не были похожи, грубоватые трудяги из низших слоев общества. И скорее всего первое впечатление будет не очень верным, для управления таким аппаратом необходимы навыки, знания и умения. Думается, каждый из них в достаточной мере способен усвоить знания хотя бы своей должности, своего места на судне…

Экипаж немного пошумел, когда капитан им его представил.

– Это мистер Даррел, мать вашу! Новый первый помощник, а не акулий выкидыш, усекли? – для убедительности Эрни злобно зыркал единственным глазом.

– Шибко умный шоле? – спросил механик Йен МакКалистер.

– Я не только шибко умный, я еще и бармен. Смешиваю коктейли, лечу души, умею слушать, – ответил Джеймс.

– Докажь!

– Несите что у вас есть, я полон рецептов, – великодушно взмахнул рукой Джеймс.

Команда засуетилась, кто-то убежал, потом вернулся с пузатыми пыльными бутылками. На недоуменный взгляд бармена последовал ответ доктора:

– Я не позволяю им много пить на судне. Раз в неделю горло промочить. В портах они могут хоть в лужах пузыри пускать, а здесь… Нет.

Джеймс откупоривал бутылки без этикеток, нюхал содержимое, удовлетворенно кивал и наконец попросил кусковой сахар. Сполоснуть стаканы абсентом, налить часть пива, часть виски, добавить сахар, украсить вишенкой… М-да, вишенки нет, но сойдет и так для первого раза.

– Коктейль Sazerac, господа, – улыбнулся Джеймс и раздал бокалы. При этом он похлопывал каждого по плечу или прикасался как-то иначе.

Команда осторожно пробовала, а потом залпом выпивала до дна. Опыт удался. Люди одобрительно шумели.

– А еще мистер Даррел первоклассный вор! – сообщил Эрни и довольно хрюкнул.

Джеймс закатил глаза. Старый знакомый действует как и ожидалось – давит на авторитетность и уникальность. Хорошо, что он подготовился. Играть в такие игры надо уметь.

Команда заинтересованно зашумела, требуя доказательств. Джеймс покосился на довольного Эрни, скромно пожал плечами и эффектно тряхнул рукой. Из рукава на стол с веселым звоном посыпались вещи почти каждого члена экипажа, кроме доктора. Воцарилась тишина. Пираты разглядывали кучку, хлопали себя по карманам и чесали в затылках.

– Ты спер мои часы?! – взвился Серый Эрни.

– Это, чтобы тебе не обидно было.

Попойки не случилось, но знакомство все же удалось. Первый помощник в каюте капитана никого не удивлял, и даже на «евоную бабу» охочих не было, но Джеймс утвердился в намерении никуда ее не выпускать. А пока стоит попытаться разговорить Эрни.

Сбегать с субмарины ему еще не доводилось, но Джеймс был уверен, что найдет решение этой задачи.

***

Анна, разумеется, не присутствовала на встрече первого помощника капитана с командой, но когда Джеймс вернулся в каюту, от него отчетливо пахло алкоголем. Похоже, новый член экипажа пришелся контрабандистам по вкусу, да и сам он не выглядел недовольным. Большую часть времени он теперь проводил с капитаном – собирал информацию и продумывал планы побега. Во всяком случае, он так говорил, и оснований не верить его словам не было. Он прилежно приносил ей еду, интересовался здоровьем, провожал в… Дурацкое слово «гальюн» вызывало раздражения не меньше, чем то, что ей требовалось сопровождение, хорошо еще, что это место было недалеко от каюты. Выходить одной запрещалось – для ее же безопасности. Она послушно кивала – за сцену с пистолетом до сих пор было немного стыдно, и выглядеть законченной истеричкой не хотелось, но…

Она чувствовала себя пленницей.

Мужская одежда с непривычки казалось неудобной, однако выбирать не приходилось – надеть принесенную юбку, мышасто-серую, шерстяную и колючую, она не смогла бы под страхом смерти. Каюта, крошечная и неуютная, с каждым днем все больше напоминала тюремную камеру. Стены выглядели так, словно вот-вот схлопнутся, о толще воды, отделяющей подлодку от поверхности, не хотелось даже думать. Лис умудрился разыскать где-то корзинку для рукоделия – откуда она взялась на пиратском судне, Анна не представляла, но первым ее желанием было надеть корзинку на голову заботливому «мужу». Вышивать она ненавидела с детства, при взгляде на нитки и пяльца ей вспоминалось поместье родителей, многочасовые уроки шитья, строгое лицо отца, мамины упреки: «Аннабель, ты совсем не стараешься!»

Не старалась и сейчас не будет.

Увы, с книгами дела обстояли не намного лучше. Иллюстрированный медицинский атлас, любезно предложенный доктором Ливси, пара французских любовных романов, слащавых до невозможности… Такое любила читать Хлоя. От предыдущего первого помощника остался потрепанный сборник детективных историй, но их хватило только на полтора дня, к тому же в дрожащем свете электрической лампы глаза уставали очень быстро.

Смотреть в иллюминатор Анна откровенно опасалась после того, как мимо проплыла здоровенная тварь с неестественно широкой и плоской мордой. Джеймс сказал, что это была акула-молот, что в лодку ей не пробраться при всем желании, и что нечего себя накручивать. Но не накручивать было сложно – в голову упорно лезли обрывки морских страшилок про кракенов, левиафанов и прочих чудищ. Проще было не смотреть наружу, чем шарахаться от каждой тени с хвостом.

И почему бы не разрешить ей выходить хотя бы в кают-компанию? Джеймс упоминал, что ужинает с капитаном и доктором – не с матросами, в конце концов. Да, правилами приличия не поощрялось находиться одной в мужском обществе, и тем более – в мужской одежде, но одиночество было совершенно невыносимым. К тому же, у нее теперь вроде как есть муж…

Который говорит «Это вам не Лондон, леди», и которого с каждым днем все сильнее хочется пристрелить.

Ей следовало испытывать благодарность – Джеймс, в конце концов, был исключительно вежлив, исполнял все просьбы и старался, как мог, обеспечить ей комфорт. Но ведь именно он ежедневно запирал дверь каюты.

«Это для вашего блага, Анна».

Для ее блага мама заставляла часами сидеть над пяльцами – до боли в спине, до рези в слезящихся глазах.