— Как вас зовут? — спросил клерк.

Я озадаченно уставилась на него, не желая демонстрировать излишнюю заинтересованность в процессе.

— Нортон. Нортон Спинелли. — Он похлопал себя по груди, а потом показал на меня:

— Имя?

Я сделала вид, что наконец поняла и, в свою очередь, похлопала себя по груди:

— Нуха Неджем.

Он принялся печатать что–то на компьютере. Ага, Нуха Неджем уже значилась в системе, но никакой Гизмо еще не был привязан к имени. Все это было вполне ясно. Он вытащил из–под стола потрепанный Гизмо, старую модель с надписью «собственность отеля «Артемида Хайят»» на обратной стороне, нажал пару кнопок для настройки и передал мне со словами:

— Добро пожаловать в Артемиду!

— Я благодарить, — улыбнулась я в ответ. — Я благодарить много. Луна очень интересно!

Вот и все, теперь у меня была фальшивая личность. Пора было переходить ко второй фазе проекта.

Я открыла карту на экране Гизмо и притворилась, что исследую город по ней. Мне карта Артемиды без надобности, я тут все знаю, но мне же нужно было изобразить туристку. Я неуверенно брела в сторону Порта, путаясь в коридорах, и тащила на руке большую сумку. Вы когда- нибудь видели туристку без большой сумки?

Мне предстояла сложная задача.

В Порту меня знали все. Во–первых, я там бывала каждый день, во–вторых, такую искрометную личность разве забудешь? А это совершенно некстати, если вам нужно куда–то пробраться тайком. Но сегодня я была не Джаз Башарой, а Нухой Неджем, туристкой из Саудовской Аравии.

Я направилась к шлюзу и присоединилась к толпе туристов, ожидающих прибытия поезда. Все сидячие места были заняты и многим пришлось ожидать стоя. В толпе было несколько семей с шумными детишками, которые носились вокруг, отскакивая от стен, как резиновые мячики. На Луне это не просто метафора. Гиперактивная малышня на самом деле отскакивала от стен. Родителям приходится нелегко в условиях лунного тяготения.

— Это страшно круто! — заявила тупая на вид блондинка своему холеному дружку. — Мы сейчас поедем по Мунорельсовой дороге[23]!

Ох, только туристы могут так это назвать. Тем более, что это даже не монорельс: поезд идет по двум рельсам, как поезда на Земле.

К слову, мы также терпеть не можем, когда кто–то называет нас «лунатики» или когда про Артемиду говорят «космический город». Мы не в космосе — мы на Луне. С технической точки зрения, мы, конечно, в космосе, но тогда и Лондон тоже в космосе.

Впрочем, я отвлекаюсь.

Поезд прибыл, и я притворилась, что наблюдаю за прибытием так же увлеченно, как и все остальные туристы. Лунный поезд — это не те длиннохвостые составы, к которым привыкли на Земле. Здесь поезд состоит из одного- единственного вагона. Подходя к перрону, вагон замедлился, осторожно продвигаясь к точке стыковки со станцией. Раздался щелчок и лязг, и круглая шлюзовая дверь открылась. За дверью стоял проводник.

Проклятие, это был Радж! Черт его побери, откуда он взялся? Должно быть, поменялся с кем–то сменами.

Мы с Раджем выросли вместе. Вместе ходили в школу, вместе взрослели. Не то чтобы мы были очень близкими друзьями, но мы виделись практически каждый день большую часть жизни. Я сомневалась, что платье и хиджаб его обманут.

Радж ступил через порог двери, поправляя свою униформу — идиотскую темно–синюю форму проводника в стиле XIX века, с бронзовыми пуговицами и фуражкой. Из вагона высыпали восторженные туристы, вернувшиеся с экскурсии на место посадки «Аполлона‑11». Многие тащили приобретенные в Центре туризма сувениры: макеты посадочных модулей, выточенные из местной породы, копии нашивок со скафандров астронавтов, и так далее.

После того, как все прибывшие пассажиры покинули вагон, Радж выкрикнул звонким голосом:

— Поезд к «Аполлону‑11»! Отправление в 2.34! Все на бо–о–орт!

В руках он держал старинного вида бронзовый компостер[24] для билетов. Разумеется, дырявить бумажные билеты ему не приходилось в связи с отсутствием оных. Бронза служила украшением для современного считывающего устройства.

Я подтянула никаб повыше и ссутулилась, стараясь двигаться совершенно не так, как обычно. Может, прокатит и он меня не узнает. Проходя мимо Раджа, пассажиры проводили своими Гизмо над считывающей панелью, затем проходили через небольшую шлюзовую камеру, и шли дальше в вагон.

Радж следил, чтобы в шлюзовой камере находилось не больше одного человека одновременно. Проделывал он это хитро, просто становясь на дороге у людей. Это было проще, чем каждый раз объяснять: «Если произойдет разгерметизация поезда, шлюзовая дверь закроется. Город будет в безопасности, но вы умрете».

Когда подошла моя очередь, я опустила голову, стараясь не встретиться с Раджем взглядом. Мой Гизмо пискнул и выдал подтверждение «Город Артемида: билет на поезд — 75 ж». Радж не обратил на меня никакого внимания, я облегченно вздохнула и вошла в вагон.

Все места были заняты, и я уже приготовилась было, что придется стоять всю дорогу, но тут высокий чернокожий парень заметил меня и встал, что–то говоря по–французски и указывая на свое место. Настоящий джентльмен! Я поклонилась ему и села, пристроив сумку на коленях.

Когда последние пассажиры зашли в вагон, Радж вошел следом за ними и тщательно закрыл обе двери шлюза по дороге. Он прошел в начало вагона и обратился к пассажирам по внутренней связи:

— Добро пожаловать на борт Лунного Экспресса! Наш поезд отправляется к Центру туризма «Аполлон‑11» ровно в 2.34. Прибытие в 3.17. Пожалуйста, не высовывайте руки и ноги из окон поезда!

Несколько пассажиров хихикнули в ответ. Шутка дурацкая, но туристам именно такое и надо.

Поезд мягко тронулся, без толчков, тряски и тому подобных эффектов. Двигатели у поезда электрические, и на Луне нет погодных условий, искривляющих рельсы на Земле. Да и нагрузка на них приходится куда меньшая.

Возле каждого ряда кресел был круглый иллюминатор. Пассажиры по очереди садились у окна, чтобы полюбоваться сереньким лунным пейзажем. И что они все в таком восторге? Подумаешь, куча серых скал. Кого это вообще волнует?

Невзрачно выглядящая туристка со Среднего Запада обернулась ко мне со смешком:

— Не правда ли, это потрясающе! Мы на Луне!

Я пожала плечами:

— Ма’ареш, ана ма’ареф Энглизи.

Она обернулась к другому пассажиру:

— Не правда ли, это потрясающе! Мы на Луне!

Языковой барьер — отличная штука, если хотите, чтобы люди оставили вас в покое.