После минутного молчания Кареглазая промолвила, растягивая слова:

— Да, потребуется много времени. Что тут говорить, времени надо много.

— Времени для чего? — спросила я с нарастающим страхом. Это уже был мой собственный страх, без всякого побуждения.

— Он соскоблил всю решетку до самой кости, — произнес Простак. — Остался только макушечный узел.

Болван. Я чувствовала, что этим кончится.

Следующим рейсом я возвратилась обратно, спокойная, полумертвая. Случилось худшее и больше не о чем беспокоиться.

Смуглянка и другие соседки тут же пришли ко мне и, заглянув в голову, стали сокрушаться, проклинать Медяка и утешать меня.

— Да ты не убивайся, — успокаивала меня Смуглянка. — Правда, не один месяц понадобится, чтобы выросла новая решетка, но зато потом все будет в порядке.

Я попыталась вспомнить, на какой день было назначено слушание моего дела, и не могла. Попробовала припомнить имена Операторов Громилы — не вышло. Наверное, у меня амнезия. Я нашла документы, которые приготовила для такого случая, и стала их перечитывать.

— Это не амнезия, — пояснил Простак. — Ведь ты теперь — болван. Почитай-ка лучше книжку или журнал.

Читать я не могла. Смысл слов не доходил до меня. Я пошла в кино, но не понимала, что происходит на экране. Сон тоже нарушился. Наконец я сходила к врачу, и он прописал мне сильное снотворное.

Как-то утром, проснувшись, я обнаружила рядом одного лишь Хинтона.

— Они ушли, — лаконично сообщил он. — Лавочка Громилы накрылась.

Хорошая новость, но все чувства во мне словно вымерли. Я ничего не могла произнести в ответ. Да и чему радоваться? Если не Громила, так Хинтон, выбор невелик.

Вошла Кареглазая.

— Быстренько запиши вот этот адрес. В случае опасности обратись туда, они могут провести чрезвычайное слушание, если потребуется.

Я записала адрес на листочке и сунула в сумку.

— Что собираешься делать? — спросила Кареглазая у Хинтона.

— Да уж не буду сидеть сложа руки и дожидаться, пока городской совет вынесет свое решение. Надо подстегнуть события.

— А как ты их подстегнешь?

— Есть у меня один знакомый. — Хинтон на мгновение замолчал.

— Возьми-ка телефонный справочник, — обратился он ко мне. По его подсказке, я нашла раздел, где были перечислены все церкви. Хинтон указал на один из адресов.

— Пойдешь туда и найдешь священника. Предварительно напиши на бумаге терминологию Операторов и определение к каждому термину. Я тебе продиктую. Когда встретишься со священником, отдашь ему этот список и скажешь, что термины тебе объяснили голоса Операторов.

Под диктовку Хинтона я составила список. В голове было пусто, на сердце тоска. Болван, вот я кто — лишь эта мысль постоянно кружилась в голове. Даже если Хинтону и удастся как-то помочь мне, нужны месяцы и месяцы, прежде чем вырастет новая решетка и я смогу пуститься в самостоятельное плавание.

Найдя нужный адрес, я вошла в храм и спросила, где можно найти священника. Меня проводили в его кабинет, и я увидела приятного, улыбчивого человека. Он прочитал мой список и внимательно выслушал меня. Улыбка мгновенно слетела у него с лица и на нем появилось выражение такой жуткой озабоченности, что мне стало его жаль даже больше, чем себя.

Он не сразу пришел в себя. Наконец спросил:

— Почему вы пришли именно ко мне?

Я объяснила, что меня послал к нему Хинтон. Мы немного поговорили на эту тему. Наконец священник мало-помалу собрался с мыслями.

— Я позвоню своему другу, у которого есть знакомый психиатр в окружной больнице. Пусть он попросит его принять вас.

Священник тут же связался с кем-то по телефону, еще немного побеседовал со мной и убедительно попросил не пропустить встречу с психиатром, о которой он договорился на завтра.

— Не забудь прихватить словарик, — напомнил Хинтон, когда я собралась на прием. — Это ускорит слушание твоего дела.

Я явилась точно в назначенное время, с бумажками в руках и с пугающей мыслью: "Может, это и есть последнее слушание? Кто знает, выйду ли я отсюда живой".

Психиатр внимательно прочитал мой терминологический словарь.

— Посмотри в окно, видишь здание? — спросил голос Хинтона. Я глянула и увидела крыло здания, в котором находилась.

— Тебя могут туда поместить. Не бойся этого. Тебе там закроют голову и выпишут через две недели. А пока ты будешь там, к тебе не сможет подступиться ни один Оператор. Это "островок спасения" для тебя.

Я еще раз с надеждой взглянула на крыло здания.

— Вы давно живете в Калифорнии? — спросил доктор. Я ответила.

— А до этого в каком штате жили? Я ответила.

— Часто слышите голоса?

— Постоянно.

— У вас есть близкие родственники?

— Немного, но они живут в штате, откуда я родом. — Да и что от них толку, подумала я. Ведь они — Вещи.

— Вы недостаточно долго проживаете в нашем округе, чтобы мы могли положить вас в нашу больницу. — произнес доктор.

— Скажи ему, что у тебя есть деньги, шепнул Хинтон.

— Я могу оплатить лечение в больнице, — ответила я.

— Неделя пребывания у нас стоит 125 долларов. Не думаю, что вы долго продержитесь. А вам нужно длительное лечение.

— Скажи ему, что хватит и двух недель, чтобы голова закрылась, — подсказал Хинтон.

Я повторила.

— У нас есть бесплатные медицинские учреждения, но вас и туда не примут, — со вздохом сказал доктор. — Требуется не меньше года прожить в штате. Самое большое, что они могут сделать, это подержать вас у себя, пока за вами не приедут родственники.

Уставившись в мою бумажку, доктор совсем пригорюнился.

— Давайте вот как поступим, — произнес он наконец. — Вы вернетесь в свой родной город. Для этого вы вполне дееспособны. Я дам вам адрес одного врача. Вы не мешкая встретитесь с ним и расскажете ему все, что говорили мне.

Секретарша принесла ему справочник, он быстро нашел нужный адрес и выписал его на листок бумаги. Я взяла листок, заплатила доктору десять долларов (гонорар он назвал сам) и вышла на улицу. В глазах у меня стояли слезы. Я была так близка к спасению, но шанс ускользнул.

— Пойди в аптеку напротив, — сдавленно произнес Хинтон. Следуя его указаниям, в специальном справочнике о психологической службе я выбрала номер телефона и договорилась о встрече. На следующий день, вооружившись своим словарем операторских терминов, я отправилась на прием.

— На безрыбье и рак рыба, — утешил меня Хинтон. — Может, он сможет организовать слушание. Хотя будет ли какой прок, кто его знает.