Вместо того:

«Адью, крошка! Свидимся нескоро. Занят постоянно».

Прощался с надоедливыми девушками, на таких и везло. Учитывая, что выбор из тех, кто сами вешаются, вроде и норма. Не парились мы с друзьями на этот счет никогда.

И теперь мне предстоит именно вылезти из себя ради девчонки.

Горчицы ей, что ли, в чае подмешать?

Отменить договор станет не меньшей слабостью. Будет злючка насмехаться с подружками, что я обмочился от страха. Хотя и так уже посмешище для всех.

Ну, Мишень, получишь у меня. За все нервы сразу.

— А я бы на вас посмотрел, если бы на моем месте оказались.

Наехал в ответ на друзей, провокаторов гнева Горгоны.

— Зачем откладывать? — подкинул ноги Кир, перекручиваясь через голову, — Прямо сейчас смотрите! — приземлился и начал кривляться, — Марк, я похож на того, кто будет бегать со стаканчиком к девушке на каждой перемене?

— А я, как тебе с ее рюкзаком до остановки? Алекс, ты умора! — открестился и Марк от моей участи. Добавляя обещание: — Даже не надейся, что мы ваши романтические припадки под прикрытием помощи пропустим.

— Идите вы знаете, куда? Надо уточнять?

Процедил сквозь зубы напоследок.

И решил, что лучше на улице побуду, чем среди таких друзей. Выскочил за дверь, ругаясь на всех подряд. Пошло оно лесом. Вообще ничего делать не буду, и разговаривать ни с кем.

Стукнуло окно над головой.

Выкрики недо-друзей разлетелись по университетскому двору:

— Але-екс! Алекс!

— Вата продается в кинотеатре через квартал.

— Напиток мы купим, успеешь все!

Помощники хреновы.

Уже и не хотел, а иду к своей машине. Приходится гнать к кинотеатру за ватой. Попросил продавца сделать из соли, он воспринял за шутку, и только посмеялся. Серьезно ведь просил.

День выдался такой, веселье для всех, кроме меня.

Вернулся в универ, как раз по звонку.

— Держи для мишени какао, — протянул стакан Кир, — У зверолюбов сейчас паразиты в аудитории на два этажа выше.

Может, Кир и не кидается носить стаканчики, но расписание выучил наизусть. Чужое расписание! Наше он забывает. Причина кроется в Мелиссе из троицы. Раньше я над ним смеялся, теперь и сам попал.

— Вату хоть не урони. Неси как букет, — поправил мою руку Марк.

Оба спятили. Если меня считать, то втроем.

— Отвалите. Вы еще больше позорите.

Прогнал от себя друзей, после приезда опять перекинув из «недо» в «лучшие». Смеются, зато помогают.

Студенты из аудитории потянулись паровозиком. Любопытные вагоны заглядывались на меня, притормаживали. Еще бы, стою с огромной сахарной ватой, больше моей головы, будто с флагом. И на флаге надпись: «Поддержка для мелкой злючки» с эмблемой страны Идиотов.

— Даш, это к тебе! — громко объявила Мелисса для столпившихся однокурсников в виде вагонов.

— Обалдеть…

Протянули сбоку знакомые по клубу цыпочки.

— Уи-и… Счастье ко мне пришло! Даже не верится, — завизжала и радостно подбежала ко мне Мишень.

Это я, счастье?

Довольное личико хитрюги быстро погасило мое раздражение. Могла и так попросить. Мне ведь не жалко. Подумаешь, посреди лекции в кинотеатр смотался, зато вот как…

— Иди ко мне скорей, — выхватила Мишень из моей руки палочку и понеслась с ватой к окну.

Ясно. Счастье не в мой адрес. Я так, вроде курьера.

Дал себе мысленный щелбан по лбу. А то понесло куда-то не в ту степь.

— Какао еще свое забери для поддержки на выходные, — принес к ней стаканчик, специально подчеркивая причину своего появления. Другой причины точно нет и не будет.

Настроение у мелкой заразы менялось часто. И казалось, ничем пока вату ест, не сбить радостную волну.

— Как же круто, все как я люблю, — набросилась она скорей на сахарное безумие, — Ты не мог мне неделю назад предложить тебе помочь с родителями? Я же только во вкус начну входить, а уже и выходные наступят.

Ишь, чего захотела.

— Дарья, не наглей. Привыкнешь еще, потом отучать придется.

Принес все, что надо, пора бы идти, но я продолжал стоять, впервые за сегодня посмеиваясь над поеданием сахарного безумия чудной девчонки.

— От сахарной ваты не придется. У меня привыкание хроническое.

Серьезно заявила, отправляя в рот белый комок.

— Привыкание можно обмануть, — решил подразнить, рядом с ней не могу сдержаться, — Завтра вместо ваты получишь сахарный песок в стакане. Пожуешь, пожуешь, и будет тот же результат в животе.

— А если я тебе дам сырой кусок мяса и овощи пожевать, в твоем животе станет борщом в результате? — отбила мое предложение.

— Сравнила. И смотря какой ты борщ готовишь.

— Вкусный! Всем нашим нравится, — похвасталась, который раз удивляя.

Спросить, кому это «нашим» не успел, ко мне в рот тоже отправился сахарный комок пальчиками Мишени.

— Ни с кем делиться не люблю ватой, а с тобой буду.

— Нет уж, спаси…

Опять умудрилась засунуть, вставая рядом на носочки. Для первого дня мне и трех кусков хватило. Мои родители противники вредной еды, вату в детстве не покупали. А потом я и сам не хотел.

Сейчас жевал нечто сладкое и приторное, и не мог глаз отвести от той, на кого весь злобный пар готов был выпустить, а вместо того, поражаюсь искрящимся эмоциям моей Мишени.

Хихикает, тянется ко мне накормить, или слегка жмурясь, как в кафе, ест сама, запивая какао. Вроде бы не эта девочка хочет меня обдурить на каждом шагу. И не она вытворяла немыслимые вещи, доводя до бешенства. Чутье хищника подсказывало, что свихнусь до конца недели.

Только вата закончилась, и сладкоежка быстро унеслась.

На ходу выкрикивая:

— До поддержки на следующей перемене.

Гляжу ей вслед и уже вообще не сомневаюсь. Точно свихнусь.

Подоспела и моя поддержка, такая, что и доконать поможет.

— Ну и как себя чувствуешь, укротитель Мишени?

— Мы думали пока Даша вату съест, ты съешь ее.

Веселились друзья.

— Чувствую себя, как после стакана сахара, — честно, признаюсь.

Только с мишенью лучше бы после перца.

Через неделю все-таки прекращу ответки и дразнить мелкую злючку. Напрягают сбои в настройках.

Никаких привыканий. Никаких!

Мое слово — закон Александра Тернистого. В честь себя и назвал.