Иоланде подумалось, что она никогда не сможет скрыть от брата что-либо.

Тут же Иоланде пришло в голову, что если бы действительно Питер был ее мужем, а не братом, то ей было бы нелегко объяснить ему ту ситуацию, в которую она попала.

— Давайте сделаем так, что я самостоятельно решу все вопросы за вас, — предложил герцог. — Так как я ваш наниматель, я вам приказываю сопровождать меня в этой прогулке.

— Значит, вы… освобождаете меня от угрызений совести?

Говоря это, Иоланда не могла не удержаться от улыбки.

— Разумеется, я всю вину беру на себя, — сказал герцог. — Захватите с собой шаль или что-нибудь еще, чтобы накинуть на плечи, а я тем временем велю заложить экипаж.

Взгляд, который она кинула на него, был красноречивее всех слов, но в то же время Иоланда сама затруднилась бы сказать, что именно она хотела сказать этим взглядом.

Она стремительно покинула библиотеку и помчалась в свою спальню.

Только оказавшись в тиши своей комнаты и переведя дыхание, она поняла, что томик «Освобожденного Иерусалима» все еще зажат в ее руке. Бережно опустив драгоценную книгу на кровать, она присела к зеркалу, чтобы привести в порядок прическу.

По вечерам, к уже ставшим обычным ужинам с Питером, она переодевалась в свое белое муслиновое платье. Когда же мадемуазель Дюпре не настаивала, чтобы ее горничная носила темную одежду, Иоланда тут же надевала голубое батистовое платье, которое она когда-то сшила сама и которое так шло к цвету ее глаз.

И вот теперь девушка растерялась — что ей надеть на этот первый выход в вечерний город, да еще в сопровождении такого блестящего спутника.

Она выбрала муслиновое платье, но добавила к нему голубой поясок. Ей показалось, что в этом наряде она выглядит лучше всего, и в то же время герцог не сочтет его слишком скромным.

Переодеваясь, Иоланда терзала себя сомнениями, зная, что Питер не одобрит ее совместного времяпрепровождения с их нанимателем.

Но как она могла отказать ему? Ведь его светлость был так настойчив, и вполне возможно, что, если она посмеет возразить ему, он просто откажет ей от столь необходимого места.

Впрочем, размышлять об этом было некогда — надо было решать: «да» или «нет». «Конечно да!» — подумала она.

В последний момент прихватив из шкафа теплую шаль, Иоланда застучала каблучками туфель, сбегая по ступеням лестницы.

Только когда она увидела его светлость у дверей холла, в накинутом на широкие плечи роскошном шелковом вечернем плаще, девушка поняла, что ей не пристало вести себя как робкой служанке, а все же стоит помнить, что она урожденная Иоланда Тивертон, вполне достойная быть в обществе благородного джентльмена. Конечно, она не была представлена ему по всем правилам, но к этой сложной ситуации ее привели необычайные обстоятельства.

«Кто узнает об этой прогулке и кому какое дело, как я провожу время?» — задалась она вопросом, стараясь ободрить себя.

Ведь они с Питером были изгнанниками, Англия стала для них чужой, а высшее общество, к которому они принадлежали, их отвергло.

Теперь она уже могла себя чувствовать свободной от всех условностей. Вряд ли Иоланде предстоит стать дебютанткой на очередном лондонском сезоне в Букингемском дворце. Ее репутация, так или иначе, была уже испорчена.

Пустые надежды были отброшены, Иоланда решила воспользоваться хоть малейшим проблеском радости, который давала ей жизнь.

Герцог встретил ее взглядом, который невозможно было понять — смеется ли он над ее торопливостью или, наоборот, восхищается взволнованностью и грацией спешащей по лестнице девушки. Может быть, он был разочарован ее нарядом, а может быть, он любовался ею в этом одеянии. Трудно было прочесть что-либо на его каменном лице.

Парадная дверь была уже распахнута, и Иоланда увидела, что их ждет внизу экипаж, запряженный двумя лошадьми. Едва она сделала шаг к карете, как невидимым слугой подножка была спущена, и девушка буквально взлетела внутрь экипажа. Герцог уселся рядом с нею, лакей накинул им на колени пушистый полог и тут же занял место рядом с возницей.

Карета тронулась, и, как Иоланда и ожидала, она буквально через несколько мгновений очутилась в волшебном мире.

Обещание герцога сбылось. Они проехали по берегам Сены, и в бледном свете осыпавших небо звезд река казалась необычайно красивой. Она мягко струилась меж берегов под бесчисленными мостами, а с другого берега реки ласково светились огоньки в окнах старинных и кажущихся сказочными зданий.

Гладкая вода Сены отражала и звезды, и эти огни.

— Так я себе это и представляла! — не удержалась от восторженного восклицания девушка.

Герцог испытующе посмотрел на нее.

— Я рад, что вы не разочарованы.

— Как я могла быть разочарована? — искренне призналась Иоланда. — Я и надеялась, что все будет так прекрасно.

Герцог откинулся во мрак кареты, скрыв легкую усмешку.

Их путешествие вдоль берегов Сены продолжалось, и каждое мгновение дарило Иоланде все новые и новые впечатления. Прекрасный город буквально очаровал ее.

Вдруг голос герцога вернул ее к действительности.

— Мне пришло в голову, что нам следует где-нибудь остановиться и слегка перекусить.

Эти прозаические слова возвратили девушку к реальности из волшебного Парижа, города легенд, удивительных рассказов, почерпнутых из исторических книг, из Парижа королей и королев.

— Перекусить? — Она повторила это слово так, как будто никогда в жизни не употребляла никакую пищу.

— Я бы не прочь выпить к тому же бокал шампанского, — объяснил ей герцог, — и, кстати, поговорить с вами о том, какие еще удовольствия может вам предоставить Париж.

— Простите меня, монсеньор, но я, вероятно, слишком отвлеклась, — извинилась Иоланда, чувствуя, что она произнесла что-то невпопад. — Все, что я только что увидела, меня так взволновало. Мне показалось, что я мысленно унеслась куда-то в далекое прошлое. Как будто вся история Франции промелькнула у меня перед глазами.

— К сожалению, мои глаза видят только настоящее, — усмехнулся герцог. — И это зрелище доставляет мне удовольствие.

Ей подумалось, что он таким образом высказал ей комплимент, но она не совсем была в этом уверена. Все его поступки и все его выражения нельзя было оценивать однозначно. Этот человек был для нее сплошной загадкой.

Герцог произнес короткое приказание, и экипаж свернул с широкого бульвара в боковую улочку. Этот Париж был не менее привлекателен, чем его знаменитый центр, хорошо известный туристам.

На маленькой улочке, укрытой под сенью могучих каштанов, лошади замедлили шаг, карета остановилась прямо возле нескольких столиков, расположенных на тротуаре. Немногочисленные посетители этого заведения распивали при свечах алое вино, но герцог провел Иоланду в уютный подвальчик.