– Привет, милая, – хохотнул Кастанос. Спрятав разряженный боевой артефакт, он навалился на меня сверху, вжимая в снег. – Не ждала?

Оцепенение прошло, я закричала – толстая рукавица вмиг заткнула рот.

– Дрянная девчонка, сколько возни с тобой! – недовольно прошипел делец, обматывая меня поверх сети веревкой.

Мыча и брыкаясь, я изо всех сил старалась отпихнуть его, ударить хоть коленкой.

Но какой бы крепкой ни была женщина, самый заурядный мужчина физически обычно сильней.

Сознание захватывала паника. Неужели попалась? Так неосторожно и глупо? И что Кастаносу нужно от меня, в конце-то концов? Во внезапно вспыхнувшую страсть не верю – она бывает лишь в любовных романах!

– Ничего, недолго мне мучиться, – бормотал Кастанос, – вывезу в пустошь – и забуду, как зовут заразу. И она перестанет сниться…

Он бубнил себе под нос, как ненормальный. И я испугалась еще сильнее, если это мыслимо. Одно дело – делец, с которым можно договориться, и совсем другое – умалишенный, видящий меня во сне.

Без магии, пойманная врасплох, я трепыхалась изо всех сил. Тщетно. Кастанос вжимал в снег немаленьким весом, и я быстро выдохлась.

– Встал с моей жены.

Четыре слова, произнесенные стылым голосом, прозвучали для меня божественной музыкой. Фрост!

Кастанос замер. Довольное лицо исказила ошеломляющей силы злоба. Отпустив веревку, которой связывал меня, он вкрадчивым движением вытащил из-под куртки нож. По лезвию пробежали красные знаки – зачарованное оружие с какой-то магической дрянью.

Я отчаянно замычала, силясь предупредить своего стража об опасности.

– Все-все, здоровяк. Ты выиграл, – торопливо произнес делец, оборачиваясь, – больше я к ней не подойду.

Подлый выпад вперед – крик боли.

– Я предупреждал, что убью тебя, – произнес страж бесцветно.

– Нет. Подожди!

Изогнувшись, я смогла увидеть, что Фрост держал руку Кастаноса уже без ножа.

Держал неестественно вывернутой. Сломал? И сразу в нескольких местах?.. Но похитителя жаль не было.

– Что здесь происходит? – Во двор вбежали два стража, Людвайг и Аслаф, которым выпало сегодня патрулировать улицы.

– Спасите! – завопил делец надрывно. – Убивают!

– Фрост, не марай руки. Отпусти его! – Худощавый Аслаф, похоже, поверил Кастаносу и приготовился набросить на моего защитника серебристую «ловчую петлю», чтобы остановить убийство.

Людвайг же злорадно смотрел на дельца и усмехался, предоставив напарнику право самостоятельно разбираться в ситуации. И на какой-то миг мне показалось, что светловолосый страж сейчас и вовсе достанет семечки, что бы скрасить зрелище.

Еще тот насмешник… я помню, как он не спешил разнимать своих дерущихся соседок, дожидаясь, пока они повыдирают друг другу волосы, утомятся, и только тогда увел их в острог.

Кастанос верещал, как резанный, не давая объясниться. Фрост терпел его вопли пару мгновений, затем, отпустив сломанную руку, ткнул пальцем за ухо. Дважды неудачливый похититель рухнул рядом со мной.

– Глыба, что происходит? – требовательно спросил Аслаф.

Φрост не стал объясняться – первым делом вытащил рукавицу из моего рта. И уж я молчать не стала.

– Кастанос напал на меня. А Фрост… – договорить, что спасает второй раз, страж не позволил – чуть заметно мотнул головой. – А Фрост мимо проходил и помешал.

– Этот недостойный мужчина преследует Изольду, – подтвердил мой фиктивный муж.

Людвайг заржал, как жеребец:

– Да ты сердцеедка, Иза. Мало тебе Йохана?

– Я предпочитаю деликатесы, а не сердца с гнильцой, – попыталась отшутиться я.

Вышло мрачновато и оскорбительно для племянника лорда-хранителя, но на добрые подколки настроения совсем не то.

Прищурившись, Людвайг присел на корточки и выудил из снега зачарованный нож дельца. Взял аккуратно, снятой рукавицей, и так же осторожно передал напарнику.

А затем поднял на меня невинные серые глаза и добродушно посоветовал:

– Не оправдывайся, мы все прекрасно понимаем: сначала девушке важно количество поклонников, затем уж качество.

Ну, что за зубоскал?.. Я вскипела от злости.

– Желаю и тебе ненормальных поклонниц. Тогда и я посмеюсь!

– Ненормальных? – притворно ужаснулся Людвайг. – Звучит, как проклятие, а проклинать стражей запрещено законом, сама знаешь.

К счастью, хоть Аслаф оставался серьезным и, не позволив разгореться спору, вернул к тому, что важнее:

– Я не сомневался, что Глыба не случайно ломает кости этому подлецу. Но, простите, сразу разочарую: велик шанс, что Кастаноса отпустят.

– Как это? – Я решила, что ослышалась.

Свидетель нападения есть, сеть с уршилем и нож со зловредными чарами – тоже.

– А вот так, – помрачнел Людвайг, – ты умеешь выбирать влиятельных поклонников, Эйк. Не хочу накаркать, но Кастанос выкрутится, как всегда.

И снова попытается меня украсть?..

Забывшись, я вцепилась в руку Фроста. И он не стал освобождаться от моей хватки, дав так необходимую сейчас поддержку.

Пряча в форменную сумку улики, Аслаф объяснил:

– Клуб еще тот гадючник, но лорд Свер его прикрыть не может – Кастанос из Давелии, а темным, сами понимаете, дозволено больше, чем гражданам Латории.

Как ни была потрясена, а несправедливое обвинение развязало язык.

– Аслаф, это предрассудки. Я проходила практику в отряде, который возглавляли кромешники, ничего безнравственного и незаконного они себе не позволяли. Да и не похож Кастанос на давелийца, врет гад.

– Ну, ты и сказала, – серьезный патрульный нервно крутнул пуговицу на серо-рыжей куртке. – Одно дело кромешники с их строгой дисциплиной и честью воина, и другое – обычный толстосум из давелийцев. Документы у него настоящие, проверяли.

Вдобавок этот клятый паршивец из родственников самого Вебранда.

– Даже так? – Фрост покосился на валяющегося в снегу дельца.

Вебранд… Где же я слышала эту фамилию?

Отметив мое непонимание, догадливый Аслаф подсказал:

– Вебранд – полковник, который сменит весной Свера на посту лорда-хранителя.

Память стала дырявой, наверное, я слышала фамилию будущего начальника от кого-то из ветеранов, но не придала на тот момент значения, погруженная в невеселые мысли о двуличии Йохана.

– Не, Изольда, ты не переживай, мы Кастаноса отправим в острог, а там лорд-хранитель разберется, – пообещал Людвайг. – Хоть штраф да влепит ему.

Слова его не успокоили, наоборот, захотелось проклясть пронырливого дельца поужасней. Жаль, что не умею. Сейчас бы не отказалась превратить его в волосатое безобразное животное, как это делают снежные ведьмы в сказках.