Две недели они летали на орбите вокруг Альфы, наблюдая с высоты, как ученые исследуют пустыни и леса планеты, охая и ахая по поводу всего, на что падал взгляд. «Жезлы Лорелеи» — так доктор Тензинг обозвал большие электронные столбы для палаток, предложенные инженерами «Дружбы», — работали прекрасно. Излучаемые ими электрические поля либо отгоняли от десантников альфийских хищников, либо — если люди Сандерсона хотели иметь экземпляр — заманивали их прямо в расставленные ловушки. К тому времени, когда Пегас унес корабль с орбиты в дальний космос, первая лаборатория была, как и предсказывалось, забита ящиками с образцами буквально до потолка.

Прыжок в систему Беты прошел прекрасно, как и последующий пятидесятичасовой перелет через нормальное пространство до самой планеты. На этот раз Феррол тщательно следил за показателями увеличения и снижения скорости; к его удивлению, Пегас твердо придерживался ускорения 0,9 g, как и приказал Роман, никогда не отклоняясь от этой величины больше чем на полпроцента. Это был впечатляющий и отрезвляющий пример того, насколько сильна и эффективна связь манипулятора со звездным конем… А ведь именно эффективность станет серьезной проблемой для человечества, когда дело в конце концов дойдет до войны.

Бета, второй мир в их списке, отличавшаяся от Альфы настолько, насколько вообще две планеты могут отличаться друг от друга, оказалась, однако, не менее интересна. Она вращалась довольно близко к своей яркой красно-оранжевой звезде, и жизнь на ней развивалась в исключительно специализированных формах, обитающих в исключительно специализированных экологических нишах. Специализированных до такой степени, что на расстоянии пяти километров десантники могли наткнуться на пять-шесть различных вариантов одного и того же растения, при полном отсутствии взаимопроникновения между типами. Половина образцов, которые пытались доставить на борт корабля, погибли еще до отлета с орбиты, а немногие уцелевшие протянули лишь чуть-чуть дольше.

Это была идеальная среда для разрастания конфликта между людьми и темпи, и результаты оказались такими, о каких Феррол не мог даже мечтать. Тщательно культивируя свой образ «Главных Защитников Природы», темпи были вынуждены постоянно протестовать против достаточно бесцеремонного вмешательства в хрупкую экологическую структуру планеты. Обе стороны обменивались резкими словами, и все были недовольны друг другом. К концу первой недели темпи и вовсе отказались спускаться на поверхность в составе десантных отрядов Сандерсона.

Несколько странно, однако, было то, что этот бойкот существенно не повлиял на распределение позиций за и против темпи в среде ученых. В качестве офицера связи Ферролу без труда удавалось подслушивать их разговоры, и общее настроение можно было охарактеризовать как понимание и терпимость — даже сочувствие — к мнениям чужеземцев. Если вспомнить историю событий, рассуждал Феррол, именно такой реакции и следовало ожидать: даже на Прометее колонисты, работавшие в тесном контакте с темпи, легче попадались на удочку «благородства» чужеземцев.

Однако если сторонники темпи среди сенаторов делали ставку на то, что такие настроения окажутся «заразны», то они просчитались. Да, ученые то и дело повторяли положения темпийской философии и очень беспокоились, как бы не повредить траве, когда ходишь по ней; но это никак не препятствовало тому, что отношения между темпи и остальными людьми на «Дружбе» устойчиво и неуклонно ухудшались. Признаки этого появились еще перед Прыжком из системы Альфы. На протяжении первой недели наблюдалось заметное движение между половинами корабля — отчасти из простого любопытства, а отчасти под воздействием сторонников темпи, стремящихся развивать дружеские контакты. Однако вскоре любопытство было удовлетворено, а Рин-саа и другие темпи продолжали давить на людей Сандерсона своей лицемерной болтовней насчет бережного отношения к природе. В результате число людей, играющих в туристов или посланцев доброй воли, сократилось почти до нуля. Бойкот темпи по отношению к десантным отрядам на Бете, естественно, не улучшил ситуации, и к тому времени, когда Пегас снова потащил «Дружбу» с орбиты в дальний космос, антитемпийские шуточки начали потихоньку циркулировать в тех помещениях корабля, где старшие офицеры и ученые бывали редко.

К моменту отлета из системы третьей планеты Гаммы двери между половинами корабля открывались уже исключительно по делу, а шутки открыто звучали за общим столом.

А к тому времени, как последние образцы с Дельты оказались на борту, стало совершенно ясно, что надежды протемпийски настроенных сенаторов, поддерживавших проект «Дружба», лопнули, точно мыльный пузырь.

* * *

— Хом-джии сообщает, что Пегас готов к Прыжку, — доложила сидящая за пультом управления лейтенант Конни Маккейг.

— Передайте им, пусть действуют, — распорядился Феррол.

— Есть, сэр.

Она включила свой интерком, а Феррол сделал глубокий вдох. Все кончено. Кончено. Роман, если ему угодно, может целыми днями изучать результаты итогового опроса членов экипажа, но они от этого не изменятся ни на йоту и все так же будут подтверждать одно и то же: полный провал. Феррол понимал это, Роман понимал это, и любой, давший себе труд уделить хоть немного внимания атмосфере на корабле в последние недели, понимал это.

Дисплеи на капитанском мостике в унисон вспыхнули, когда оранжевое солнце системы Дельта сменилось желтым карликом Соломона.

— Прыжок завершен, — доложила Маккейг. — Расстояние до Соломона… три с половиной миллиона километров.

Феррол произвел быстрый подсчет в уме. Полет займет около одиннадцати часов при ускорении 0,9 g, которое, похоже, предпочитают темпи.

— Сообщите на Соломон о нашем прибытии, лейтенант, — приказал он Маккейг. — И передайте темпи, пусть отправляются в путь.

— Есть, сэр.

Ну, вот, осталось совсем немного, а потом можно будет вернуться на «Скапа-Флоу» и заняться прежним делом. Если, конечно, патрули Звездного флота не будут соваться в темпийскую йишьяр-систему и… сенатор позволит ему вернуться.

Феррол состроил гримасу при этом воспоминании. Сенатор не делал секрета из факта своего недовольства тем, что его корабль едва не оказался захвачен Романом и «Драйденом»; более того, он зашел так далеко, что назвал Феррола слишком безрассудным. Дискуссия была отложена в связи с началом осуществления проекта «Дружба», однако теперь, когда с ним покончено, непременно возобновится. И если он не сможет убедить сенатора в том, что по-прежнему достоин доверия…

— Старший помощник? — Голос Маккейг звучал необычно напряженно. — Соломон сообщает, что нас ждет тахионное сообщение… Первый уровень срочности.

Война. Это слово само собой пришло Ферролу на ум, и на один краткий миг вся кровь заледенела у него в жилах. Началась война, а он заперт в ловушке на корабле, который ведут темпи…

— Сигнал тревоги, желтый уровень, — распорядился он, изо всех сил сдерживая дрожь в голосе. — Я свяжусь с капитаном.

И когда сигнал тревоги трелью зазвучал по всему кораблю, а Феррол, волнуясь, нащупывал кнопки своего интеркома, это слово снова вспыхнуло в его сознании.