Атум гнал машину прочь от опасного места, чувствуя, как мир вокруг становится красным от его ярости.

Госпожа Бальза говорила что-то. Требовала объяснений и возмущалась его странным поведением.

Основатель понял — если она не заткнется немедленно, он оторвет ей голову. Он пристально посмотрел на девушку, и Хранья вдруг замолчала. Лицо ее побелело, глаза расширились, нахттотерин сжала виски, чувствуя, как в ее мозг вонзается даханаварская сила. Острая и парализующая. Из носа потекла струйка крови…

Только почувствовав этот запах, Основатель немного пришел в себя и «отпустил» ее. Хранья откинулась на спинку кресла, часто дыша и не в силах не то что магически ответить на его нападение, неспособная даже связно мыслить.

— Когда лигаментиа убивали учеников Миклоша, — заговорил он, глядя на дорогу, — они вывернули этот мир наизнанку, открывая вход в свой собственный. Вот сюда и наползло всякой дряни, порожденной их Гранью. Тебе надо было бы знать это.

Хранья сидела, запрокинув голову и шмыгая носом. Из уголка рта все еще сочилась кровь. На щеке виднелся след от ладони, хотя Атум не помнил, когда ударил ее. Она была растеряна, оглушена, оскорблена, злилась и недоумевала. Она даже предположить не могла, что Дарэл окажется настолько силен, не понимала, почему не смогла сопротивляться его магии и почему не может ответить на нее сейчас.

Основатель взглянул на девушку и, наконец, почувствовал нечто вроде сожаления. Хранья искренне страдала от своего бессилия.

Он остановил машину у тротуара, напротив какого-то развлекательного центра. Повернулся к спутнице, сжал ее лицо обеими руками и поцеловал в разбитые губы, с удовольствием слизывая с них теплую кровь. Она не отстранилась, хотя у нее возникло мгновенное желание ударить мерзкого телепата «Волной Танатоса», а еще лучше — впиться в шею побольнее.

— Ну, извини, — сказал он, не выпуская ее. — Я погорячился.

— Не думала, что даханавар могут быть такими психами, — ответила она, криво улыбаясь.

— Я — сканэр. Зеркало. Отражаю то, что чувствую. Жестокость нахтцеррет, безумие лигаментиа…

Хранья помолчала. Затаила злобу, пообещала себе, что накажет даханавара после. Она всегда отступала перед более сильным противником, кем бы он ни был, пытаясь найти способ победить его хитростью. А пока решила разыгрывать признательность за то, что он вытащил ее из коварной ловушки.

— Я даже не предполагала, что мы наткнемся на такое.

— Рано или поздно тени рассеются. Но пока появляться в том месте, где открывалась Грань, очень опасно.

— Но ты почувствовал след беглецов?

— Нет, — легко соврал он, — как ты помнишь, я был немного занят.

— Очень жаль…

Быстрый шепот Храньи касался его лица жаркими, бесплотными поцелуями. На Основателя снова нашло телепатическое отупение, но в голубых глазах девушки плясали такие яркие огоньки, что можно было не стараться читать ее чувства. Бессильная ярость, скрытая под сладчайшим лицемерным восхищением.

— Не думала, что ты настолько сильный маг. Я и не знала, что в арсенале даханавар есть подобные заклинания.

Значит, ему удалось скрыть магию фэриартос, которую он пытался применить за даханаварским щитом. Так же как он сумел не показать ей, что уловил след учеников Миклоша.

— Я импровизировал.

Хранья рассмеялась, освободилась из рук Атума и снова уверенно потянулась к его губам. Но он запустил пальцы в светлые волосы девушки, резко запрокинул ее голову и с наслаждением запустил клыки в горло. Вкус нахтцеррет, в отличие от асиман, был более резким, но силы и магии в крови Храньи оказалось очень много.

Она резко вздохнула от боли, а затем от накатившего наслаждения — притворного или настоящего, Основателю было все равно. Чем больше ей приходилось притворяться, тем больше ему это нравилось.

Не спеша, Атум оторвался от шеи Храньи, еще раз окинул взглядом девушку, слегка оглушенную его «поцелуем». Посмотрел на стройную, изящную фигуру, светлые волосы, тонкие черты лица, затуманенные голубые глаза…

Ее можно было бы затащить на заднее сиденье машины и развлечься еще немного, поиздевавшись над ее самолюбием. Но он вдруг почувствовал глубочайшую усталость. Все было бы великолепно, если бы Хранья не была так похожа на Миклоша. Атум с раздражением подумал, что получил в наследство от Дарэла сильнейшее отвращение к бывшему главе клана Золотых Ос. И пока ничего сделать с этим было нельзя.

— Я отвезу вас домой, нахттотерин. — Он выпустил девушку и был готов поклясться, что увидел на ее лице легкую тень разочарования.

Хоть я и не понимаю, о чем он говорит, это может быть прорицанием…

Оскар Уайльд. Саломея.

5 марта

Особняк Вольфгера был залит светом. Горели фонари, ведущие к центральному подъезду. На ветвях старых лип зелеными огоньками поблескивали тонкие нити гирлянд. Порывистый ветер раскачивал их, и чудилось, будто на голые деревья опустилась целая стая светлячков.

Ярко сияли высокие окна вестибюля, бросая длинные, белые полотнища света в сад. Снег, попадавший в них, сверкал и искрился.

Но все же дом казался мертвым. Ослепительный блеск не мог заглушить темного, мрачного чувства, исходящего от этого места.

И Кристоф знал — это происходит не только оттого, что в глубине подземелий особняка скрыт древний артефакт, Крест Основателя, излучающий мощную опасную магию.

Сегодня во сне он опять видел Флору. Как и вчера, как несколько дней назад. Она пришла, окутанная облаком мороза, в ее пышные каштановые волосы набился снег, смерзлись ресницы, плечи покрывал тонкий узор инея, а слезы застывали на щеках ледяными дорожками. И колдун снова пытался согреть своим дыханием ее ледяные пальцы, проклиная себя за ее боль. Но он не мог помочь ей, а Флора молча смотрела на него, и в ее прекрасных топазовых глазах стыли кусочки льда…

Порыв ветра сбросил с ветки ближайшего дерева горсть снежной крупы, и та, искрясь в свете фонарей, посыпалась на дорогу. Кристоф проследил взглядом за полетом снежинок, пытаясь забыть на время тяжелые воспоминания, и быстро пошел по тщательно расчищенной дороге, направляясь к центральному входу. Рядом с ним торопливо шагал Босхет и, захлебываясь от восторга и наслаждения собственным физическим бытием, сообщал последние новости:

— О Дарэле больше ничего. Никто не видел и не слышал. У рыцарей ночи в «Лунной крепости» полный вертеп. Хранья поубивала всех родственничков братца и теперь празднует восшествие на трон. Дорвалась, — саркастически добавил он.

— Ты нападал на тхорнисхов потому, что чувствовал — все они будут мертвы? — спросил Кристоф.

— Да, — нехотя ответил дух-убийца. — Но тогда я не мог объяснить, в чем дело. — Он помолчал и снова вернулся к интересующим его новостям: — Госпожа Бальза ищет беглецов, выживших после драки с лигаментиа. Но не сама. Воспользовалась услугами человеческих солдат Миклоша. Самых близких ликвидировала, а остальные главного босса и не знали. Так что продолжают послушно выполнять приказы сверху.