Она проснулась на рассвете и тут же решила, что в пещере произошел обвал и она оказалась зажатой между пластами породы. Она задыхалась, но когда попыталась перекатиться на спину, пласты зашевелились и посмотрели на нее двумя парами глаз. Собаки спасли ей жизнь: они всю ночь согревали ее своими телами.

Понадобилось довольно много времени, прежде чем она смогла добраться до пакета с предметами первой необходимости и разжечь огонь. Она растопила снег в железном ковшике и, чтобы согреться изнутри, попила горячей воды. Прекрасно зная, что низкие температуры обезвоживают организм, она сдавила кожу собак на загривке. Слава Богу, кожа тут же расправилась. Растопив еще немного снега, она напоила собак. Шоколад съела сама, хотя собаки смотрели на нее голодными глазами. За пределами пещеры продолжал бесноваться ветер.

Щеки начали немилосердно гореть: из-за обморожения кожа пылала — казалось, она вот-вот расплавится и стечет вниз. Она пока ничего не могла с этим поделать — оставалось только защищать от холода обмороженные места, и она старалась повыше натягивать шарф, утешаясь тем, что уцелела, хотя мороз мог ее и убить.

Голова все больше прояснялась — она начала думать, как обмануть преследователей. Подозвав Моука поближе, она как следует рассмотрела упряжку в том месте, где он пытался ее перегрызть. Ударом ножа она закончила за него работу и, вцепившись зубами в отрезанный край, начала с остервенением его жевать. Минут через двадцать она осталась довольна результатом. Джо Ченегу это не обманет, зато всех остальных убедит в том, что Моук самостоятельно перекусил ремни.

Потом она вытолкнула Моука из пещеры и скомандовала:

— Домой, Моук!

Моук стоял как вкопанный и рванул с места, только когда Лиза подобрала пару камней, чтобы запустить в него.

Прижав к себе Роскоу, она смотрела вслед убегающему псу и молила Бога, чтобы он сумел добраться до дома. Моук был у нее недолго, но это была отличная собака. Она знала, что он может вернуться только в Лейкс-Эдж — больше ему идти некуда. Ее мог бы обвинить в жестокости только человек, не знающий, что поставлено на карту.

В лесу она двигалась по деревьям. Мысленно проведя линию между парой деревьев, она шла к намеченному дереву, а дойдя до него, мысленно соединяла его со следующим. При иных обстоятельствах она бы оставляла на деревьях метки на случай, если придется идти обратно, но сейчас нельзя было рисковать: преследователи могли заметить ее зарубки.

Она медленно и упрямо двигалась вперед, то и дело прислушиваясь к звукам вокруг и стараясь не тревожить ни птиц, ни животных, которые могли ее выдать. На снегу петляющие следы белок и зайцев вели к оставленным ими запасам еды, а к следам оленей и лосей добавлялись следы койотов, рысей и волков.

Она остановилась, когда впереди между деревьями серым облачком мелькнула тень и из-за покрытого шапкой снега валуна следом скользнула другая. Лиза обернулась и увидела еще четверых волков, которые осторожно крались за ней.

Она схватила лежавшее на санках ружье, зарядила и приготовилась защищаться — пальцы одеревенели от холода, сердце бешено колотилось.

Роскоу зарычал, шерсть на загривке встала дыбом. Волки сделали шаг вперед. Они сильно отощали за зиму: сквозь висящую клоками шерсть торчали кости. Она знала, что на нее они вряд ли нападут — волки слишком хорошо знают человека и на что он способен. Они побоялись бы напасть, даже если бы умирали от голода. Их интересовал Роскоу.

Лиза медленно подняла ружье, прижала к плечу. Она не хотела стрелять, потому что выстрел могли услышать, но у нее не было выбора. Без Роскоу у нее практически не осталось бы шансов выжить. Но стрелять нужно наверняка — патроны следует беречь. Она выделила из группы крупную темно-серую волчицу и прицелилась. Если удастся напугать вожака, остальные напасть не посмеют.

Палец уже готов был нажать курок, но вдруг картина изменилась. В середине стаи откуда-то появился еще один волк и стал внимательно наблюдать за Лизой. Огромный серебристо-серый зверь с широкой, как у мастифа, грудью — одно ухо порвано, на шее и груди следы боевых ранений.

Лиза опустила ружье пониже:

— Привет, Кинг.

Холодные глаза смотрели на нее не отрываясь.

— Джо много рассказывал о тебе. Между прочим, он тобой по-настоящему восхищается. Он переживает из-за того, что застрелил твоего отца, но тот начал творить в поселке бог знает что. Да ты и сам знаешь, правда?

Волк не отводил взгляд.

— Большой Джо наверняка не хочет, чтобы я тебя убила. Может, ты лучше поищешь какого-нибудь симпатичного оленя или лося и твои близкие смогут утолить голод? Роскоу трогать нельзя, извини.

Кинг не мигая смотрел на нее, будто читая ее мысли.

Лиза по-прежнему держала ружье на уровне глаз. Кинг умело верховодил своей стаей вот уже тринадцатый год, она надеялась, что и сейчас он проявит волчью мудрость и не тронет Роскоу.

Прошло несколько минут.

Уходи! Уходи, черт тебя побери! Если стая вдруг сорвется с места, собаке конец.

Кинг вдруг издал лающий звук и потрусил в обратном направлении. Стая последовала за ним.

Дрожащими руками Лиза уложила ружье на санки. Рядом Роскоу, высунув язык, тяжело и быстро дышал. Она заговорила с ним монотонным голосом, чтобы его успокоить:

— Ты, конечно, большая собака, но в самой глубине своей собачьей души ты трусливый зайчишка. Если бы я тебя отвязала, ты бы сбежал. Но для тебя, дружок, это была бы верная гибель.

Она вспомнила сестру, которую во дворе никто никогда не дразнил. Она всегда была крупнее остальных детей, но тоже невероятная трусиха. Лиза попробовала вспомнить хоть один случай, когда Эбби проявила бы храбрость, и не смогла.

Старшая сестра просто была рядом — всегда была, надежной скалой возвышаясь за спиной. Она могла сказать Лизе, что ненавидит ее, но в следующее мгновение начинала ее обнимать.

Она сделала еще несколько шагов. Взгляд почему-то зацепился за почти симметричную деревянную рогатину. Лиза подползла ближе и, укрывшись за обрубком сосны, начала всматриваться вперед. К своему изумлению, среди леса она вскоре разглядела хижину, покрытую еловым лапником вместо крыши. Окон в хижине не было — только дверь. Между бревнами торчал мох. Лачуга больше напоминала большой гниющий пень. Из ржавой трубы на крыше поднимался легкий дымок.

Ей рассказывали об этом месте и его обитателе — Полоумном Мэлоуне, но она его ни разу не видела. Знакомиться с ним сейчас тоже не очень хотелось. Судя по всему, женщины у него не было лет двадцать, местные сплетники говорили, что если он доберется до женщины, то для забавы прикует цепями голую в своей берлоге.

Он охотился, ставя на зверя капканы, жил без воды в доме, без электричества, никогда не стригся и не мылся, но у него, если верить Большому Джо, было необыкновенное хобби. Если так, оно может спасти ей жизнь.

Лиза осторожно изучила домик, взвешивая про себя за и против.