тихим и спокойным парнем. Ростом он был не выше 68.8 дюймов. Худоба его не красила, а наоборот добавляла свою изюминку, будто его долгое время удержали в подвале, кормя его различными антидепрессантами. Несмотря на худобу, Джон чувствовал себя прекрасно. Его волосы были короткими и почти всегда зализанными на правый бок, что говорило о полном материнском воспитании Джона. Уставший и тяжелый взгляд, а вместо красивых усов — светлый, еле заметный глазу пушок. Он понятия не имел как бриться, поэтому не имел в доме станка и мазка. Но единственное, что отличало Джона от его сверстников, так это отсутствие прыщей как на лице, так и на всём теле. Он так и не столкнулся с этой общей проблемой подростковое возраста. Проблема, о которой как он думал, будет лишь отталкивать и пугать его друзей, товарищей. Во всём виноваты мы сами, а не наши комплексы по состоянию здоровью.

Армстронг-Каунти, штат Техас. Шёл 1968 год.

В совсем юные дни, перед школой, каждое утро, мать Джона брала в руки гребень и усаживала сына перед зеркалом для укладки его волос. Джони терпеть не любил эту традицию, но против слова матери пойти не мог. Он подобно взрослому мужчине научился сжимать челюсть, чтобы не происходило. Джон верил, что нужно уметь оставаться хладнокровным. Все трудности, они лишь временные. Челюсть сжата и мать Джона вновь запускает каждодневную мотивационную пластинку. Мать Джона каждое утро приговаривала, о том какой у неё:

— Прекрасный, красивый, умный, молодой человек. И всегда в конце добавляла свою коронную фразу:

— Ой, Джони, девчонки наверное от тебя без ума?".

Джон же в свою очередь никак на это не реагировал на материнскую заботу, для него это было обыденностью. Джон лишь молча смотрел на своё отражение, с неким презрением, некой ненавистью, и душевной болью. Закончив укладку волос, мать улыбнулась в зеркало, и они с сыном встретились глазами. Она добавила пару тройку ласковых наречий и поцеловав сына в щеку ушла на кухню собирать его школьный завтрак. На стуле Джон сидел не подвижно, они до последнего ждал, когда мать зайдет на кухню и начнет, чем-нибудь шуршать. Услышав шум на кухне, Джон с облегчением отпустил напряженные скулы и тихонько выдохнул, опустив глаза в пол. Джон вырос с матерью на ферме, отца он не знал, и если же речь заходила о нём, то мать всячески прерывала сына.

— Это прошлое Джони, твой отец был очень плохим человеком, и от него было очень много неприятностей, тебе не следовало бы задавать о нём вопросов. У нас и без него прекрасная жизнь, потрепав по щеке, заканчивала она.

Мать Джона, была серьезно настроена воспитанием своим единственным сыном, что немного с этим и перебарщивала. Джон понимал мать, и старался сдерживаться, быть примерным парнем и не наглеть, несмотря на свой юношеский максимализм. Он верил, что так помогает своей матери справляться с трудностями их жизни. Порой Джону не хватало мужской поддержи. У Джона не было друзей и подруг, ни домашнего животного. Были лишь пауки да тараканы живущие в разных частях его дома.

С раннего детства мать приучила Джона к чистоте и порядку. Даже когда нечего было делать, Джони находил себе занятие и убирался в комнате. Он перекладывал уже раннее чистые вещи с места на место, пока не закончатся все новые варианты для чистых вещей. Комната Джона была, что ни наесть простой. Два книжных шкафа расположенных вдоль стены, большое уютное смотровое окно, с большим подоконником, несколько музыкальных плакатов семидесятых годов, кровать, стоящая напротив окна, большой гардероб, и маленькая прикроватная тумба. Вид из огромного окна открывался на далекий пустырь, на котором по словам матери Джона находилась заброшенная шахта, в которой работал его отец Джона.

Мать Джона, была серьезно настроена воспитанием своим единственным сыном, что немного с этим и перебарщивала. Она всячески хотела огородить Джона от проблем с жизнью. Джон понимал мать, и старался сдерживаться, быть примерным парнем, не наглеть, не грубить, не быть как все. Свой юношеский максимализм, Джон держал в узде. Он верил, что так помогает своей матери справляться с трудностями их жизни. Порой Джону не хватало мужской и отцовской поддержи. У Джона не было друзей. На самом деле, Джон был девственником.

Когда Джону было пятнадцать лет, он как-то ночью Джон резко проснулся от непонятно ему влажности в трусах. Первая его мысль, это конечно же мочеиспускание, но всё было куда проще. У Джона произошла поллюция. Джон замешкался, резко вскочил с кровати он, включив в комнате свет, испугавшись каких-то выделений в трусах, он быстро снял и метким трехочковым броском забросил их в корзину с бельем. Джон понятия не имел, что происходит с его организмом. Не было ни температуры, кашля, озноба, он чувствовал себя отлично, кроме того, что в районе паха стало как-то полегче. Джон знал, где, лежит всё его постельное бельё, но в панике стал бегать по комнате, пытаясь сообразить, что первое он должен сделать. Джон думал лишь об одном. Хоть бы мать не узнала, твердил он себе под нос. Убрав простынь с кровати, Джон оставил белый, голый, матрац с ярко выраженными пятнами. Ночная суета его комнате, разбудила Маму Джона. Почувствовав Материнский инстинкт, Мать Джона быстрым шагом направилась в комнату сына, попутно задавая вопросы, схватившись за серебряный крестик на шее.

— Джони, ты в порядке? с тобой всё хорошо? Мама уже рядом, сынок я уже бегу к тебе мой малыш.

Джон, услышав крики матери, а затем уже и шаги, старался кратко и спокойно отвечать.

— Да мама, все хорошо, я просто упал, нечего страшного, сейчас же возвращайся к себе в кровать. Доброй ночи, люблю тебя.

Услышав эти слова Мать Джона замерла, закрыв глаза, она сконцентрировала всё внимание на слухе, что-то было не так. Поверив сыну на слово. Она перекрестилась и ушла спать. На утро она тихонько приоткрыла дверь в спальню Джона и наблюдала за спящим сыном в дверную щель. Наследующий день Джон успешно скрыл следы преступления той ночи. Он до сих пор не мог понять, что же это было. С матерью на такие темы говорить он конечно же не стал, Джон боялся материнских действий. Пусть это будет моей маленькой тайной подумал он.

Поверьте, многие великие девственники достигали больших высот, будь то наука или история. Хотя история — это проститутка, а наука — это подтверждение этим фактам, эти вещи, близко связанные, но всё же Ньютон и Тесла, смогли сделать куда больше полезных